Отпущу свою душу на волю…. Юрий Поликарпович Кузнецов

лишилась земли и опоры.

      Что за лёгкая тяга в стопе?

      И какие открыло просторы

      Твоё тело и в нём и в себе?

      Он хотел свою думу развеять,

      Дорогое стряхнуть забытьё.

      Он сумел небесами измерить

      Свой полёт и паденье твоё.

      Он уже никогда не вернётся,

      След его заглушила трава.

      Ты заплачешь, а он отзовётся

      На свои золотые слова.

      1977

      Двуединство

      В тени летящего орла

      Сова ночная ожила

      И полетела, как подруга,

      В плену возвышенного круга.

      Орёл парил. Она блуждала,

      Не видя в воздухе ни зги.

      И, ненавидя, повторяла

      Его могучие круги.

      1977

      «На тёмном склоне медлю, засыпая…»

      На тёмном склоне медлю, засыпая,

      Открыт всему, не помня ничего.

      Я как бы сплю – и лошадь голубая

      Встаёт у изголовья моего.

      Покорно клонит выю голубую,

      Копытом бьёт, во лбу блестит огонь.

      Небесный блеск и гриву проливную

      Я намотал на крепкую ладонь.

      А в стороне, земли не узнавая,

      Поёт любовь последняя моя.

      Слова зовут и гаснут, изнывая,

      И вновь звучат из бездны бытия.

      1977

      Распутье

      Поманила молодость и скрылась.

      Ночь прозрачна, дума тяжела.

      И звезда на запад покатилась,

      Даль через дорогу перешла.

      Не шумите, редкие деревья,

      Ни на этом свете, ни на том.

      Не горите, млечные кочевья

      И мосты – между добром и злом.

      Через дом прошла разрыв-дорога,

      Купол неба треснул до земли.

      На распутье я не вижу Бога.

      Славу или пыль метёт вдали?

      Что хочу от сущего пространства?

      Что стою среди его теснин?

      Всё равно на свете не остаться.

      Я пришёл и ухожу – один.

      Прошумели редкие деревья

      И на этом свете, и на том.

      Догорели млечные кочевья

      И мосты – между добром и злом.

      1977

      Чёрный подсолнух

      Он пророс из глухого колодца.

      Но однажды глубокая мгла,

      Затмевая высокое солнце,

      На цветущий подсолнух легла.

      Цвет померк. В небесах ослеплённых

      Вместо солнца возникло пятно.

      От него отвернулся подсолнух.

      Поле пусто, сомненье темно.

      Он не поднял потухшего взгляда

      К высоте просветлённых небес.

      Осквернённой святыни не надо!

      Ждал он ночи… И ночью воскрес.

      Мёртвым светом его охватило,

      Он уже не внимал ничему.

      Только видел ночное светило,

      Присягая на верность ему.

      1977

      «Я пил из черепа отца…»

      Я пил из черепа отца

      За правду на земле,

      За сказку русского лица

      И верный путь во мгле.

      Вставали солнце и луна

      И