Край львов. Галина Ивановна Губайдуллина

решётку!

      Обвиняемая взвилась:

      – У кого-то скисло молоко – ведьма виновата! У кого-то заболел ребёнок – ведьма сглазила! Но мы, ведьмы, тут ни при чём! И я понятия не имею, о чём Вы говорите.

      Ей нелегко дался этот выпад, аура зверя довлела, оказывая давление на сознание человека, заставляя цепенеть.

      Кажется, на комиссара никто никогда не орал. Он так поразился, что даже растерялся.

      Развёл руками и с весёлой ноткой подытожил:

      – Милочка, да Вы просто талант раскрыли…к вранью. И я ведь могу всю свою агрессию выплеснуть на эдакую чудачку, которая возомнила себя бессмертной и посмела рот широко разевать на аристократа.

      Отец сделал шаг вперёд и предложил:

      – Убейте лучше меня.

      Ведьмочка подскочила, одеяло слетело, но она в запале махала руками и возводила крамолу:

      – Конечно, папа, разве к почтенным эльфам доблестный генерал так бы ввалился через окно? Стал бы вред беспомощной молодой женщине учинять? И где равные права?

      Родитель ей бросил через спину, не оглядываясь:

      – Спесь ему не позволит углядеть в нас равных.

      А дознаватель вывел свои постулаты:

      – Сознаёшься, значит, адептка Хайгер, что действовала вкупе с эльфийкой Дайрой Ферниш?

      Ника дразнила:

      – Надо было охрану усилить, а не пускать всё на самотёк!

      – Вот так вот против власти?! Да как ты могла? Как посмела? Ничего святого! Кого король пригласил на наши земли!

      – А разве я созналась? Я про охрану говорила.

      – Решила испытывать моё терпение? Ладно-о-о…Собирайся. На допрос пойдёшь.

      И оглядел, наконец, её тощую фигуру, которая просвечивалась сквозь тонкую ночную сорочку. Ника шмыгнула вновь под одеяло.

      Прогундосила:

      – Приду утром. Не выспалась ещё.

      Лев-оборотень настаивал, говорил, чётко отделяя каждое слово:

      – Я сказал: сейчас.

      Отец девушки жалобно уговаривал сотрудника правопорядка:

      – Я бы пошёл с ней, но на работу скоро. Пусть она утром придёт. Ну, где видано, чтоб честная девушка ночью с взрослым мужиком куда-то шлындала?

      – Немедленно!– нетерпеливо пророкотал полисмаг.

      Ведьмочка зашипела, переходя на «ты»:

      – Драный оборотень! Ты не можешь приказывать мне! У тебя бумаг нет для ареста! Ты с собой судебного пристава не привёл!

      Его покоробило от вольного обращения, он рванул к ней, отбросив её отца к двери. Сжал лицо Ники.

      Властный и опасный он цедил:

      – Не смей переходить со мной на панибратство. Голову откушу-у-у…

      Она нащупала нож под подушкой. Сжала рукоять и воткнула угрожающему типу в живот. А он так и держит её. Девушка отвела руку в сторону и очумело уставилась на погнутую в дугу сталь лезвия. Перевела взгляд на живот Дженериса. А, вот в чём дело! На пряжке ремня царапина. Но пока она соображала и разглядывала деяния своих рук, лев скрутил её одеялом. И сел рядом.

      Подбежавшему Хайгеру-старшему посетовал:

      – Бесстрашная дочь у тебя,