Путешествие к центру Земли. Вокруг света в восемьдесят дней. Жюль Верн

самому себе. – Ведь это лишено здравого смысла! Подобное предложение нельзя делать рассудительному молодому человеку. Все это вздор. Я плохо спал и видел скверный сон».

      Между тем я прошел по берегу Эльбы вокруг города и, минуя порт, вышел на дорогу в Альтону. Точно предчувствие привело меня на этот путь, потому что я вскоре увидел мою милую Гретхен, которая возвращалась в Гамбург.

      – Гретхен! – закричал я ей издали.

      Девушка остановилась, по-видимому несколько смущенная, что ее окликнули на большой дороге. В одну минуту я очутился возле нее.

      – Аксель! – сказала она с изумлением. – Ты вышел мне навстречу? Вот это мило!

      Мой беспокойный и расстроенный вид не ускользнул от внимательных глаз Гретхен, стоило ей взглянуть на меня.

      – Что с тобой? – сказала она, протягивая мне руку.

      – Что со мною, Гретхен? – вскричал я.

      И в трех словах я рассказал прелестной фирландке о случившемся. Она помолчала немного. Билось ли ее сердце одинаково с моим? Я не знаю, но ее рука не задрожала в моей.

      Мы молча прошли сотню шагов.

      – Аксель, – сказала она наконец.

      – Что, милая Гретхен?

      – Вот будет прекрасное путешествие!

      Я так и подскочил при этих словах.

      – Да, Аксель, путешествие, достойное племянника ученого. Мужчина должен отличиться в каком-нибудь великом предприятии.

      – Как, Гретхен, ты не отговариваешь меня от подобного путешествия?

      – Нет, дорогой Аксель, и я охотно сопровождала бы вас, если бы слабая девушка не была для вас только помехой.

      – И ты говоришь это серьезно?

      – Серьезно.

      Ах, можно ли понять женщин, молодых девушек – словом, женское сердце! Если женщина не из робких, то уж ее храбрость не имеет предела! Рассудок не играет у женщин никакой роли… Что я слышу? Девочка советует мне принять участие в путешествии! Ее ничуть не пугает столь романтическое приключение. Она побуждает меня ехать с дядюшкой, хотя и любит меня…

      Я был смущен и, откровенно говоря, пристыжен.

      – Гретхен, – продолжал я, – посмотрим, будешь ли ты и завтра говорить то же самое.

      – Завтра, милый Аксель, я скажу то же, что и сегодня.

      Держась за руки, в глубоком молчании, мы продолжали свой путь. События дня привели меня в уныние.

      «Впрочем, – думал я, – до июльских календ еще далеко, и до тех пор еще может случиться многое, что излечит дядюшку от его безумного желания предпринять путешествие в недра Земли».

      Было уже совсем поздно, когда мы добрались до дома на Королевской улице. Я полагал, что в доме уже полная тишина, дядюшка, как обычно, в постели, а Марта занята уборкой в столовой.

      Но я не принял во внимание нетерпеливый характер профессора. Он суетился, окруженный целой толпой носильщиков, которые сваливали в коридоре всевозможные свертки и тюки; по всему дому раздавались его хозяйские окрики, старая служанка совсем потеряла голову.

      – Ну иди же, Аксель. Да поскорее, несчастный! – вскричал дядя,