Петля и камень в зеленой траве. Евангелие от палача. Георгий Вайнер

«баня смоет, а шайка сполоснет». Не дали друзья пропасть – устроили к журналистам.

      – Ты о чем думаешь? – толкнул меня в бок Варламов.

      – О пакостях, о глупостях, о всякой ерунде…

      – Ты бы лучше о серьезных вещах подумал. Я тут краешком уха о книжке твоей слышал…

      – Что ты слышал? – приподнялся я.

      – Жалобу твою обсуждали насчет повести.

      – Романа, – почему-то поправил я.

      – Какая разница, – отмахнулся Варламов. – Товарищи говорят – непонятно, чего он выжучивается? Писал бы как все. Подковырочки какие-то, шпильки, мелкотемье, ничего радостного в нашей жизни не видит. Ни одного, мол, положительного героя нет. Действительно, Алеха, как это может быть – без положительного героя? А молодежь как будем воспитывать?

      – Личным примером, – буркнул я. – А резюме?

      – Резюме? Ишь какой ты прыткий! – рассудительно молвил Варламов. – Тут, может быть, правильнее не спешить с решениями…

      – Скот ты, Володя.

      А Варламов не обиделся, расхохотался, сказал со значением:

      – И вышестоящих уважать!.. – и обнял меня за плечи.

      Я вырвался, стал слезать с полки, Варламов искоса глянул, тихо сказал:

      – Еще одну рецензию затребовали. Из Союза писателей…

      Вот это понятно – задушат руками коллег-друзей. Они ведь объективные и беспристрастные. Профессионально – замусолят, заласкают до смерти, безболезненно. Напоследок еще за талантливость похвалят. Ну ладно, мы теперь посмотрим…

      Я толкнул подремывающего, разомлевшего Антона:

      – Будет, братан, для первого раза. Пойдем, передохнем…

      Антошка вынырнул из глубины, печально посмотрел на меня, лениво поднялся.

      Серафим сказал торопливо:

      – Идите, ребята, водка стынет. Счас доскажу – и мы…

      И Варламов слез с полки, за нами отправился в холодный душ.

      Потоки ледяной воды заливали меня – я чувствовал в ней земляной глубокий холод плывунов, утопивших их Китеж, их нелепый храм с куполом-рестораном. Мы на дне…

      В горнице нас уже ждал Андрей – гладковыбритый, благоухающий французским одеколоном, чудовищно здоровый, еле вмещающийся в лазоревый костюм «адидас». Он и на человека-то мало похож, а напоминает ловко скроенный, прочно связанный, туго набитый мешок мышц, костей и связок, с залихватски нахлобученной головой порочного ангела.

      Андрей посасывал апельсиновый сок, развернув на коленях «Правду», и поглядывал цветную передачу «Жизнь животных».

      Вот он – наш каноник. Настоятель затопленного храма.

      Увидел нас и не мигнул, не приподнялся, просто пальчиком шевельнул, и Макуха с проворством опытного министранта завернул нас в горячие махровые простыни. И отошел неслышно Макуха к стене, сложив на груди страшные громадные руки, смотрел внимательно чернильно-фиолетовыми каплями глаз. От него наносило на меня легким духом серы.

      Андрей добро улыбнулся и внушительно сообщил:

      – Все-таки римляне не дураки