Сон в красном тереме. Том 2. Цао Сюэцинь

Сян-юнь играла с Бао-цинь в отгадывание количества выставленных пальцев и, проиграв, попросила свою соперницу сказать, что она должна выполнить перед тем, как пить вино, и что после.

      Бао-цинь со смехом изрекла:

      – «Прошу вас влезть в кувшин» – ты же сама придумала этот приказ!

      – Вот здорово! – закричали все. – Как кстати она вспомнила это выражение!

      Однако Сян-юнь тоже не растерялась и произнесла в ответ:

      «Высоко вздымаются волны прибоя»;

      Вздулись волнами просторы реки,

          пена летит к небесам.

      Нужно «челн одинокий замкнуть на железо замка»; когда «бушует ветер на реке, не следует пускаться в путь».

      Все захлопали в ладоши и закричали:

      – Можно со смеху умереть! Она нарочно затеяла такую игру, чтоб нас потешить!

      Все стали торопить Сян-юнь, чтобы она скорее пила вино, с нетерпением ожидая, что она скажет дальше.

      Сян-юнь не спеша выпила вино, ухватила палочками кусочек утиного мяса, съела его, затем, увидев в чашке половину утиной головы, подхватила и ее, собираясь есть.

      – Говори! – закричали ей. – Что ты увлеклась едой!

      Сян-юнь подняла кверху палочки и произнесла:

      «Ятоу» – утиная голова

          с «ятоу» – служанкой – не схожа,

      Должна ли приправлена быть она

          коричным маслом тоже?

      Все так и покатились со смеху. Тогда Цин-вэнь, Сяо-ло и другие служанки подошли к Сян-юнь.

      – Барышня Сян-юнь умеет шутить! – признали они. – Но за то, что она над нами насмехается, надо ее оштрафовать на кубок вина! Когда это мы мазали голову коричным маслом? Пусть даст нам по бутылочке, тогда намажемся!

      – Она собиралась вам дать бутылочку этого масла, – засмеялась Дай-юй, – да побоялась, что вас обвинят в воровстве!

      Никто не обратил внимания на ее слова, только Бао-юй, поняв намек, низко опустил голову, да еще Цай-юнь, которая чувствовала себя виноватой, смутилась и покраснела. Бао-чай это заметила и бросила выразительный взгляд на Дай-юй. Та спохватилась, что сказала лишнее, и стала раскаиваться. Собственно говоря, она хотела подшутить над Бао-юем и совершенно позабыла, что может обидеть Цай-юнь. Желая скрыть неловкость, Дай-юй поспешно включилась в игру.

      В это время Бао-юй играл в паре с Бао-чай, и та назвала слово «бао» – «драгоценный». Бао-юй сразу понял, что она иронизирует, имея в виду его «драгоценную яшму, в которую вселилась душа».

      – Ты вздумала посмеяться надо мной, сестра, – сказал он. – Но я догадался, на что ты намекаешь! Только не сердись! Итак, «чай» – «шпилька»!

      – Что ты хочешь этим сказать? – с недоумением спросили его.

      – Ничего особенного. Просто сестра Бао-чай назвала слово «бао» – «драгоценность», предполагая, что я отвечу словом «юй» – «яшма», и никак не ожидала, что я смогу отпарировать словом «чай»! А ведь в одном из древних стихотворений есть строки: «Сломалась яшмовая шпилька, угасла красная свеча…»

      – Эти строки не подходят, они касаются определенного события, и их нельзя применять ни к одной вещи в этой комнате, – запротестовала Сян-юнь. – Оштрафовать обоих!

      – Я