Один за горизонты. Андрей Анатольевич Командоров

танце. Все эти детали имели значение не в смысле приверженности к небесной красоте, я лишь приценивался к возможности встать на открытом месте и позаряжаться. Через семьсот метров от ночевки, так и поступил. Согласен, повод лениво поваляться так себе, но это лишь на первый взгляд злобно настроенного читателя. Питание для телефонов отлетало с неожиданной скоростью. Я совсем не рачительно подошел к вопросу экономии, первые дни даже включал музыку на основном телефоне, а это граничило с преступлением – его четыре динамика выкушивали батарею со скоростью вороны поедающей яблоки в вашем саду. И вот я начинаю подозревать, что скоро мне это аукнется, поэтому старался где только возможно, воспользоваться солнечными услугами, ну и поваляться заодно.

      Сегодня было вообще с утра как то лениво прохладно, поэтому я с радостью ухватился за повод и расстелился на каменистом берегу реки, которая понемногу клевала мне мозг своим журчанием. Почти час я провел в приятном положении, потом прошел еще сколько то и вновь обрел солнечный покой на подобной же косе, естественно с целью зарядки батарей, а это ответственное дело, требовало основательной лежки.

      Река держала относительно прямой курс и чего-то особенного предложить не могла, а я не требовал, потому что напрягся о встрече с предстоящим глобальным поворотом реки, похожим на предыдущий. По карте было непонятно, какого такого противного характера будет то ущелье, или не ущелье? Смачный указатель водопада в 8 метров, таки торчал на советской топографической.

      Как бы я ни отлеживал бока в процессе подзарядке от солнца телефонов, ближе к вечеру я начал поворот, который предложила река.

      Совсем в его начале был замечен водопад. Он скатывался с большого ручья правого берега. Хорошенький, как щеночек. Я любовно долго фотографировал его. Сразу после водопада я стал свидетелем симпатичного плоского каменюки, где я немного пофантазировал на тему ночевки на нем. Он был большой и частью тела врезался в реку, которая также создала прелестные этюдные мотивы, чем я несказанно полюбовался.

      Поворот пошел заходить в пике и я услышал знакомый шум. Это вопила вода. Она рассказывала о всех горестях, что повидала по пути с верховьев и я спешил на этот крик боли.

      Перед тем, как увидеть некую Мощь, был ознакомлен с признаками дороги. Она явилась из ниоткуда и резко вознеслась на взгорочек. Это, конечно, призрак, а не дорога. Читались бортики, плотная почва, а чуть дальше жестяная табличка в пне. Старые разводы, напоминающие буквы, о чем то предупреждали, чтобы сюда не ходить.

      С небольшого высока открылась стремнина. Это был не водопад, вообще не он, но зрелище было не хуже. Стремительный наклон нес быстрые воды на протяжении довольно значительного участка. Длинный каменный язык был ложем завораживающего ската, который нес в округу оглушающий шум. Эдакий длиннючий речной порог. Он не был един, делился