Араб Пётр Великий. Михаил Васильевич Шелест

Взгляд его был затуманен житейскими проблемами.

      * * *

      – А почему у тебя глаза стали зелёными? – Спросила Жуана ночью. – Разве так бывает?

      – Значит бывает, – сказал я. – Что-то сломалось во мне, когда я тонул. Наверное, вода через глаза стала выливаться из меня.

      Я рассмеялся и крепче прижал её.

      – Не нравится? – Спросил я.

      – Красиво… И вообще ты стал… Твёрже. Крепче.

      – Но это же хорошо? – рассмеялся я.

      – Хорошо, – рассмеялась она и поцеловала меня в шею.

      Я был действительно крепок во всех отношениях и угомонились мы лишь под утро.

      – Жуана, надо бы позвать Ицхака Лаурию к нам в дом.

      – Сальвадора?

      – Да-да. Забыл, что он уже давно Сальвадор.

      – Я пошлю за ним.

      Ицхак Лаурия, бывший местный раввин, пришёл к нам в дом минут через двадцать.

      – Приятно вас видеть в здравии дон Педро.

      – И я рад вас видеть, рави.

      – Что вы, что вы, дон Педро! Какой я раввин? Мы искренние христиане, дон Педро. Как ваше путешествие? Как гешефт?

      – Гешефт так себе. Сколько сможете купить пряностей?

      – А у вас сколько?

      – Корабль.

      – У вас, я слышал, большой корабль. Сколько в нём? И чего?

      Я сказал. Ицхак смотрел на меня долго и внимательно.

      – У вас странные глаза, дон Педро…

      – Не отвлекайтесь, рабе.

      Он потеребил жиденькую бородёнку, потом снял кипу и промокнул пот чистым большим платком, вынутым из рукава.

      – Ещё не забудьте мою доброту, рабе. Я мог бы продать всё Лиссабонским сефардам. Они меня вчера очень уговаривали.

      – Я могу накинуть к их цене ещё…

      Мы торговались около часа. Рабе несколько раз уходил и снова возвращался. Наконец мы скрепили договорённость кивками и сакраментальной фразой:

      – Ну, хорошо…

      – Ну, хорошо…

      Рабе глянул с прищуром на меня и спросил:

      – И где можно посмотреть товар?

      – И где можно посмотреть деньги? – Спросил я.

      – И что на них смотреть? Деньги – всегда деньги. А вот товар…

      – Меня бы устроили английские золотые соверены32.

      – У вас есть своё хранилище?

      – Я бы не стал сразу брать всё, а оставил их на депозите.

      Слово вырвалось непроизвольно. Ицхак глянул на меня с большим интересом.

      – Под какой процент?

      – А сколько дадите?

      Сефард побледнел.

      – Думаю, сговоримся. Таки, товар смотреть будем? Закладывать повозку?

      – Зачем? Товар здесь. Вон, три баржи стоит у пристани.

      Сефард вздрогнул и меленькими шажками, чтобы не споткнуться в узких полах халатика, посеменил на балкон. Мы вышли. Практически у стен дома стояли три баржи с моим товаром.

      – Вы сумасшедший! Это же целое состояние! – Крикнул сефард и выбежал из дома.

      Сразу после сделки купли-продажи я уехал в Лиссабон. Жена особо не горевала и куда еду не спрашивала. Собрала в дорогу, поцеловала на прощание и «гудбай». Деньги