Криптономикон. Нил Стивенсон

с длинной проволочной петлей на конце (вдоль палки к плате тянется провод) и проводит ею на уровне пояса, пока петля, как лассо, не повисает перед Лоуренсом. Репродуктор вопит.

      – Отлично. Реагирует на твою пряжку, – говорит Алан.

      Он ставит конструкцию на сухие листья, роется в нескольких карманах и, наконец, вытаскивает листок, на котором печатными буквами написано несколько строчек. Лоуренс узнал бы листок где угодно: это дешифровальная ведомость.

      – Что там у тебя, Алан?

      – Я записал подробные инструкции, положил в пузырек из-под амфетамина и спрятал под мостом, – говорит Алан. – На прошлой неделе я забрал пузырек и расшифровал инструкции. – Он машет листочком в воздухе.

      – Какой шифровальный системой ты пользовался?

      – Моей собственной. Хочешь, попытайся взломать.

      – А почему решил выкопать именно сейчас?

      – Это была предосторожность на случай немецкого вторжения, – говорит Алан. – Теперь, когда вы вступили в войну, нас точно не оккупируют.

      – И много ты зарыл?

      – Два серебряных слитка, Лоуренс, каждый на сумму примерно сто двадцать пять фунтов. Один должен быть совсем близко.

      Алан встает, вынимает из кармана компас, поворачивается лицом к северу и расправляет плечи. Потом поворачивается на несколько градусов.

      – Не помню, учел ли я магнитное склонение, – бормочет он. – Точно! Ладно, все равно. Сто шагов на север. – Алан углубляется в лес. За ним идет Лоуренс, которому поручено нести металлоискатель.

      Доктор Тьюринг может ехать на велосипеде и, не прерывая разговора, считать обороты педалей. Точно так же он может считать шаги и разговаривать. Впрочем, не исключено, что он просто давно сбился со счета.

      – Если все, что ты говоришь, правда, – произносит Лоуренс, – то мы наверняка допрыгались. Руди должен был сообразить, что мы взломали их коды.

      – Существовала неофициальная система, которую можно считать предшественницей подразделения 2701, или 2702, или как там мы его называем, – говорит Алан. – Когда мы хотим потопить конвой, то посылаем самолет-разведчик. Разумеется, наблюдение – не настоящая его цель, мы и без того знаем, где конвой. Цель – пролететь так близко, чтобы его заметили. Тогда с корабля отправляют радиограмму, что их засек самолет службы наблюдения. Когда мы после этого их топим, немцы не удивляются – во всяком случае, не настолько удивляются, чтобы понять истинное положение дел.

      Алан останавливается, сверяется с компасом, поворачивает на девяносто градусов и начинает идти на запад.

      – По-моему, это мертвому припарки, – говорит Лоуренс. – Насколько вероятно, что союзный разведчик, посланный наугад, случайно заметит все до одного конвои?

      – Я уже подсчитал и готов поспорить на любой из моих серебряных слитков, что Руди подсчитал тоже, – отвечает Тьюринг. – Вероятность очень мала.

      – Значит, я прав, – говорит Лоуренс, – и, судя по всему, мы допрыгались.

      – Может быть, еще нет. Пока все на волоске. На прошлой неделе мы потопили конвой в тумане.

      – В