Пора жить. Светлана Мосолова

скрип. Катя вернулась к автобусу, увидела неторопливо шагающую по дороге лошадку, впряженную в телегу.

      – Тпру, – натянул вожжи возница.

      – Здорово, Петрович!

      – Здравствуй, Степан.

      – Все-таки застрял? – заметил Степан. Видимо, он знал давние опасения Петровича.

      – Застрял, мать его так, – ответил водитель. – Степан! – вдруг встрепенулся он, – выручай, парень! Здесь вот девушка едет в Темный лог. Ты же в ту сторону направляешься. Подбрось, будь другом. А я до кума дойду, здесь недалеко. У него и заночую. До утра все равно никого уже не будет на дороге.

      Степан равнодушно пожал плечами.

      – Подвезу, чего не подвезти.

      – Спасибо, Степа, выручил, – обрадовался шофер. Сам вынес Катину сумку и успокоил ее:

      – Вы не бойтесь, девушка, здесь народ не бедовый. Все друг друга знают. Степан вас до места и доставит. Ну, доброго вам пути.

      Катя уселась на дно телеги, устланное соломой, свесила ноги. Степан присвистнул, и лошадка пошагала дальше.

3

      Степан поджал под себя одну ногу, вторую свесил с телеги, вполоборота развернулся к девушке.

      – В Темный лог к кому едешь?

      Катя замешкалась с ответом. Ей было непривычно такое обращение чужого человека.

      – Что тыкаю сразу, не обижайся, – понял ее молчание Степан. – Я постарше тебя буду, да и на вы у нас здесь никто не разговаривает. Сядь поудобнее, ноги, небось, уже натерла о край.

      Ногам действительно было неудобно. Катя села поближе к вознице. Густая шевелюра черных с проседью волос и борода закрывали его лицо, но глаза были молодыми.

      «Если и постарше, как он говорит, то ненамного», – подумала девушка, бросив быстрый взгляд на своего попутчика.

      – К Марине Ильиничне еду, – наконец ответила она.

      – Я так и подумал. Только нет ее. В Ольховке сейчас, потом на станцию поедет.

      – Как же так?! – ахнула Катя. – Как же мне теперь быть? А позвонить ей возможно?

      – Телефон у них там только в конторе есть, на коммутаторе. А сотовый она не уважает и принципиально не использует, – он чуть помолчал и предложил: – А чего, как быть-то? Я ее сам отвозил и домой в воскресенье обратно привезу. Она тебя раньше следующей недели не ждала, вот и уехала. Живи до воскресенья у меня, у речки. За грибами сходишь, в этот год их в лесу много. Молоком тебя напою. Коровы у меня нет, правда, но коза моя, Лукерья, хорошее молоко дает, жирное. Глядишь, и поправишься. Тощая ты больно.

      Катя не отвечала, соображая, в какую нелепую ситуацию попала. Звонить сестре с просьбой забрать ее обратно, не хотелось. Принять предложение совершенно чужого человека с черной бородой и цыганскими глазами – совсем глупо. Но иного выхода не видела.

      – Спасибо вам, но это, наверное, неудобно, – наконец ответила она.

      – Неудобно другое бывает, – усмехнулся он.

      – А если хозяйка ваша будет против? – опять возразила ему.

      – Некому противиться, один я, – спокойно ответил Степан. – Вот и похозяйничаешь у меня, порядок в доме наведешь.

      Девушка