Бастард Ивана Грозного. Михаил Васильевич Шелест

от навеянного мыслями образа передёрнуло. Он страсть как боялся заложенных покойников16. Он было двинулся за Ракшаем, но Лёкса сказала спокойно:

      – Пускай поговорят. За сыном Велес, ты же знаешь… Он не даст его в обиду.

      Мокша сразу успокоился.

      – Похоже река встала, – вспомнил увиденное он.

      – Значит скоро наши придут.

      В Рязани остались родичи Лёксы и она каждую зиму ждала, что они сподобятся перебраться в эти края. Однако жили Мокша с Лёксой здесь уже три года, а родичи всё не появлялись.

      – Придут, – утешил жену Мокша и взялся за деревянную ручку двери. – Пойду в кузню, огонь распалю. Надо задумки Ракши сковать, пока не так стыло.

      – А может они через Казар17 прошли?

      Кузня была открыта ветрам и зимой сковать что-либо было проблематично. Слишком быстро остывал металл на наковальне. Да и горн с трудом держал нужную температуру. А сын придумал интересную вещь, которая Мокше и Лёксе понравилась.

      Ракшай и Ведун говорили тихо. Ракшай в основном слушал. Ефим и так был сгорбленный, а тут, чтобы шептать слова в ухо Ракшаю, согнулся почти до земли. Он опирался на свой кривой костыль и нависал над ребёнком, как Мара над жертвой.

      Однако Санька слушал ведуна с интересом.

      Мокша прошёл мимо них к кузне, поднял блоком тяжёлую плотно подогнанную каменную крышку горна и принялся разжигать печь. Горн он гасил, ограничив в него приток воздуха. Это гарантировало быстрый розжиг, если он ковал ежедневно и давало значительную экономию древесного угля.

      Он аккуратно проткнул чёрную массу небольшим ломиком, сделав отверстия для тяги и поджёг кресалом сначала бересту с лучиной, а потом ею «запал» – березовые поленья, уложенные в нижнюю печь. Огонь облизав берёзовые чурбачки занялся охотно и через час угли начали раскаляться. Мокша подсыпал ещё и начал работать мехами.

      У него имелось несколько плоских стальных заготовок, одну из которых можно было расковать на забаву Ракшаю. Углубив железяку в угли, Мокша вспомнил про сына и ведуна. Он всегда забывал про всё, занимаясь горном. Ни Ракшая, ни ведуна он не увидел.Ракшая, ни ведунарррр

      * * *

      Буер летел над твёрдой речной гладью со скоростью значительно превышающей скорость ветра. Коньки сопротивления не испытывали и парусник всё разгонялся и разгонялся. Крутых поворотов на Саранте было не много, потому резко тормозил Ракшай редко. Лёкса не захотела оставаться одна и сидела в лодке рядом с сыном. Они были хорошо укрыты от ветра дощатыми бортами и кожаным пологом, натянутым от носа до самого грота. В пологе были проделаны отверстия для их голов, а сидели они в удобных креслах.

      Санька нарисовал не классический крестообразный буер, а что-то типа плоскодонной лодки. Они поставили её днищем не на один, а на два бруса. Два конька стояло спереди на поперечной балке, рулевой конёк сзади. Им управлял Мокша. Сзади на буксире скользили такие же плоскодонные санки с нехитрым скарбом и пищевыми запасами. Они всё-таки решили прокатиться до Дона.

      Буер селян удивил. Его Ракшай