Сезам. Алесь Кожедуб

и я уже не вспоминал о предстоящем свидании.

      – Я тоже в кино с Танькой собирался, – ухмыльнулся Павел. – Но какое тут кино…

      Мы перестали удивляться находкам. А их, надо сказать, было немало.

      – О, виски! – присмотрелся к этикетке Валера. – Ты пил виски?

      – Нет, – сказал я.

      – А я пил, – похвастался Павел. – В Варшаве на конференции.

      «Ишь, как усы встопорщились, – подумал я. – Интересно, Таньке он нравится из-за усов или чего-то другого?»

      – Не твое дело, – сказал Павел. – Виски, вообще-то, пьют с содовой.

      – В морозилке есть лед, – послышалось из кабинета. – Лед лучше содовой.

      Пришла хозяйка, Любовь Ивановна. Она больше была похожа на сельскую учительницу, чем жену академика. Причем учительницу немолодую. Но у белорусского академика жена и должна быть учительницей на пенсии.

      – Может, по стаканчику вина выпьете? – предложила Любовь Ивановна. – За такую работу не грех.

      – Нет! – хором отказались мы.

      Стопки с книгами занимали уже почти всю квартиру, и то, что мы спотыкались о них, не казалось странным.

      – Я уезжаю на новую квартиру, – заглянула в дверь Любовь Ивановна. – Захотите перекусить, еда на кухне.

      Она ушла.

      Через минуту на пороге появился Петр Васильевич.

      – Много осталось? – спросил он.

      – Бутылок или книг? – уточнил Павел.

      Его гусарский вид мне не понравился. Петру Васильевичу, видимо, тоже.

      – Книг, – сказал он. – Пустую посуду где прячете?

      – Вон в том углу, – показал Павел.

      – Будете уходить, заберите с собой.

      – Конечно, – сказал я.

      Академик исчез.

      К полуночи мы закончили работу. Я оглядел комнату. Из-за пустых стеллажей она походила на разграбленную пещеру Али-Бабы.

      – Н-ничего не осталось? – спросил Павел.

      Язык у него заплетался. Валера выглядел еще хуже – он вообще не мог говорить. Мне это было понятно. Штангисты, пусть и бывшие, плохо переносят алкоголь.

      – Ничего, – сказал я.

      Я не стал говорить, что оставил на подоконнике нетронутую чекушку водки.

      – Слушай, у всех академиков такие библиотеки или только у нашего? – уже на улице спросил у меня Павел.

      – Наш академик-секретарь, – твердо сказал я. – Остальным до него пахать и пахать.

      Валера что-то промычал. Я понял, что он согласен со мной.

      Мы разошлись в разные стороны: Валера под бок к жене, Павел к себе в общежитие, я на съемную квартиру.

      Дом академика вместе с библиотекой погрузился в глубокую осеннюю ночь.

      Наутро каждый из нас обнаружил в кармане червонец, и как он туда попал, не могли объяснить ни Валера, ни Павел, ни я.

      Сезам, пусть и разграбленный, продолжал являть чудеса.

      Ведро шампанского

1

      – Алесь! – услышал я.

      Я поднял голову. Над парапетом, отделяющим литфондовский пляж от набережной, торчали головы Ларчикова и Буева.

      – Не пора ли пить партейное? – осведомился Саша Ларчиков.

      Я посмотрел на