Сезам. Алесь Кожедуб

я пошел, – сказал Влодек. – Счастливо оставаться в альма-матер!

      – И петь соло в яме, – усмехнулся я.

      Никто меня не понял. Но это не имело большого значения. Омонимические синтагмы каждый из нас усваивал самостоятельно. И у каждого была своя заветная мечта: либо Польша от моря до моря, либо Великое княжество. Мне же больше всего нравился полонез «Прощание с Родиной».

      Сезам

      Это случилось в то время, когда я работал младшим научным сотрудником в Академии наук.

      Попал я в научные сотрудники, в общем-то, случайно. После университета меня отправили по распределению работать учителем в Логойский район.

      – Физруком пойдешь? – спросил заведующий роно, изучив мои документы.

      – Конечно, – сказал я.

      Я был филологом, но не сомневался, что физрук из меня будет не хуже, чем учитель русского языка.

      – Там тебе часы и по литературе дадут, – успокоил заведующий.

      Я пожал плечами. В школе меня устраивали все должности, кроме, пожалуй, директорской. Командовать я не любил никогда.

      И вот после года работы в школе я приехал в Минск прогуляться. Все-таки меня тянуло в город, в котором прошли студенческие годы. Да и девушки там остались не самые худшие. Правда, вдруг выяснилось, что им было далеко до старшеклассниц из моей школы.

      И на Ленинском проспекте в Минске я встретил своего однокурсника Валеру.

      – У нас объявили конкурс на младшего научного сотрудника в сектор современного белорусского языка, – сказал Валера. – Не хочешь подать документы?

      – Но я ведь русист, – хмыкнул я.

      – Зато в штанах, – тоже хмыкнул Валера. – Парни в языкознании нужны не меньше, чем физруки в школе.

      Я подал документы и неожиданно прошел по конкурсу.

      – А из школы вас отпустят? – спросил директор института. – Вам ведь три года надо отработать по направлению.

      – Два, – поправил я его. – Попытаюсь договориться в роно.

      – В академию? – поморщился заведующий, мельком взглянув на письмо, которое я привез из института. – И что ты там забыл? Какая у них зарплата?

      – Рублей сто, – сказал я.

      – А здесь двести. Подумай.

      – Да уж подумал, – крякнул я.

      – Не приехал бы дипломированный физрук, ни за что не отпустил бы, – вздохнул заведующий. – А так поезжай.

      И он что-то нацарапал ручкой на письме.

      – Жалеть будешь, – сказал он мне вдогонку.

      Однако о содеянном я пожалел лет через двадцать, не раньше.

      Заведующим моим сектором был Петр Васильевич Ващило. Мы работали над словарем Якуба Коласа. А Колас, или дядька Якуб, во-первых, был народным поэтом Белоруссии, а во-вторых, вице-президентом Академии наук, иными словами – «наше все».

      Группа научных сотрудников, корпевшая над словарем, сидела в мемориальном кабинете Якуба Коласа. Он был настолько велик, что легко помещались не только рабочий стол и два черных кожаных кресла классика, но и полдесятка наших столов.

      О сотрудниках нужно сказать отдельно. Это был лучший из цветников, в которых мне доводилось когда-либо бывать.