Сказки века джаза (сборник). Френсис Скотт Фицджеральд

фильмов, писал тексты песен. Я писал сложные планы рекламных компаний. Я писал стихи. Я писал юморески. В конце июня мне удалось пристроить один рассказ, и я получил за него тридцать долларов.

      Четвертого июля, с чувством полнейшего отвращения к самому себе и всем редакторам на свете, я приехал в Сент-Пол и сообщил семье и друзьям, что уволился с работы и прибыл домой, чтобы писать роман. Все вежливо кивали, тут же переводили разговор на что-то другое и старались говорить со мной как можно более мягко. Но на этот раз я был уверен в том, что делаю. У меня в голове наконец-то был целый роман, и два жарких летних месяца подряд я сочинял, редактировал и сокращал. Пятнадцатого сентября я получил экспресс-почтой письмо о том, что роман «По эту сторону рая» принят издательством!

      За следующие два месяца я написал восемь рассказов и продал в журналы девять. Девятый купил у меня тот самый журнал, который отверг его четыре месяца назад. Затем, в ноябре, я продал свой первый рассказ журналу «Сатердей ивнинг пост». К февралю они купили у меня уже полдюжины рассказов. Затем вышел в свет мой роман. Затем я женился. А теперь вот провожу время, раздумывая, как же это так все вышло.

      Говоря словами бессмертного Юлия Цезаря: «Вот и все, и больше ничего».

      Проба пера

      (1909–1917)

      Тайна закладной Рэймонда

      Джона Сайрела из «Ежедневных новостей Нью-Йорка» я впервые увидел у себя дома, – он стоял перед распахнутым окном и глазел на город. Было что-то около шести вечера, зажигались первые фонари. Вся 33-я улица выглядела сплошной линией ярко освещенных зданий. Он был невысок ростом, но благодаря прямоте осанки и гибкости движений его прекрасное сложение вполне можно было назвать атлетическим. При нашей первой встрече ему было двадцать три года, а он уже занимал должность репортера. В нем не было приторной красивости: лицо было чисто выбрито, а форма подбородка ясно указывала на сильный характер. Его глаза были карими.

      Когда я вошел в комнату, он медленно повернулся и обратился ко мне, манерно растягивая слова:

      – Мне кажется, я имею честь говорить с мистером Эганом, шефом полиции?

      Я кивнул, и он продолжил:

      – Мое имя Джон Сайрел, и – я буду говорить без обиняков – мне необходимо узнать все, что можно, об этом деле с закладной Рэймонда.

      Я уже хотел было ему ответить, но он жестом попросил меня молчать.

      – Несмотря на то что я работаю в штате «Ежедневных новостей», – продолжил он, – здесь я нахожусь не в качестве представителя газеты.

      – Ну а я здесь нахожусь, – холодно перебил я, – не для того, чтобы рассказывать о внутренних делах полиции любому прохожему или репортеру. Джеймс, проводите джентльмена к выходу.

      Сайрел молча развернулся, и вскоре я услышал его шаги в прихожей.

      Но, как это будет видно из дальнейших событий, этой встрече не суждено было стать последней.

      На следующее утро после того, как я познакомился с