Я тебе не сестра!. Ольга Янышева

веселее, чем сидеть в ресторане под присмотром чужих родителей, морщивших носы всякий раз, когда их взгляд натыкался на «бедную сиротку».

      Когда было далеко за полночь, и все спали, вырубившись прямо в огромном зеркальном зале, в мою глупую малолетнюю голову пришла идея шуровать домой пешком!

      Со словами: «… тут недалеко!», я вышла из студии, шатаясь по тротуару, как поплавок в проруби, и, непонятным образом, зашла в автосалон Зверева, где работал не только Зарецкий, но и Макаров с Ящеровым.

      Рука последнего дрогнула, роняя ключ на шестнадцать, стоило парню поднять глаза в сторону звякнувшей двери.

      – Эмм…Витя… ты точно Лерке платье покупал? Может, у тебя мозг залип, и ты не полностью восстановился от вида её сисек, как утверждал?!

      «Странно… я этого не помнила…»

      В этот момент моя молодая версия покачнулась назад, и, едва избегая падения, ухватилась за ручку двери.

      – УПС! У вас дверь какая-то неровная…

      – ******* ВОРОПАЕВА!!! МАТЬ ТВОЮ!

      – Захлопнись, изувер! Платье моё дорогущее… – всхлипнув, всё-таки сползла на пол, уткнувшись в коленки, почему-то размалёванные чёрным маркером.

      – «Ты мне нравишься…» – словно читая, произнёс Макаров, проведя по моему плечу указательным пальцем. – «Классные сиськи…» … эмм… Витя… а ты…

      – Бл@ть! Как же меня зае*ало всё это!!! Где ты была, идиотка?!

      – Пошёл ты! Где была – там меня любят!

      – … это мы уже поняли, – тихо фыркнул Русик, маскируя рвущийся из груди смех громким кашлем.

      Со стороны «брата» послышался зубной скрежет.

      – Ещё пойду!!!!

      – Х*ёв, как дров, тебе!!! Быстро встала!!! Парни, на сегодня всё!

      – Вить, ты…

      – Отвали! Не вмешивайся. Я её опекун!

      Перед глазами плясали круги.

      Туман толком не давал разглядеть окружающую обстановку, участников моего «падения» и «морального разложения», как на следующее утро «отпевал» мой, прости Господи, «батюшка», но слушать это всё сейчас было, действительно, интересно.

      Доставка домой оказалась не из приятных моментов. Меня так трясло в дороге, что тошнота подкатывала к горлу, спазмами урча в животе. Я даже успела порадоваться потере воспоминаний, испытывая повторно те ощущения, пока мою бренную оболочку не поставили под ледяные струи душа, заставляя взвизгнуть от ужаса и холода.

      – Значит, хочешь, чтобы «тебя трахнули»?! – Злобно прорычал Зарецкий, а я недоумённо нахмурилась, не понимая, что за бред несёт пышущий яростью Витя. – «Киска…», значит, «…сладкая»?!!

      Вытащили меня из душевой так же быстро, как впихнули.

      Сознание немного прояснилось.

      Кинув на себя взгляд в зеркало, удивлённо моргнула.

      На моём теле: лбу, плечах, груди, животе, ногах – везде, кожа была испещрена маленькими знаками или надписями, оставленными чёрным маркером.

      Кто это сделал, я не помнила даже сейчас, но то, что маркер очень долго сходит, смогла убедиться всю неделю, которую пришлось