Поцелуй Зимы. Надя Хедвиг

Они расплылись на деревянной поверхности, вычищенной с таким усердием, будто ее скребли ножом. Антон неодобрительно покосился на стол.

      – А отмывать ты это тоже своим волшебством будешь?

      Он поднялся, а я, повинуясь какому-то внутреннему порыву, вдруг схватила его за запястье. Внутри возникло странное ощущение дежавю, как будто я это уже делала. Но стоило встретиться с ним взглядом, как ощущение растаяло. Я разжала пальцы.

      Антон задумчиво посмотрел на место, где я его коснулась, подвигал рукой во все стороны и молча вернулся на место.

      – Это сладкие мальчики Юли, – нехотя объяснил он. – Я говорил тебе. Есть другие. Юля-Лето, Дарина-Осень, Фрося-Весна. И ты.

      Я смахнула надпись легким движением ладони, проигнорировав слышимый только мне хруст. Если я теперь офигеть-какая-сильная Зима, то почему продолжаю терять частички души?

      «Фрося?» – переспросила я новой строчкой.

      – Ефросинья. Она немного того. У нее семеро детей.

      Я хотела поинтересоваться, с каких пор многодетность считается признаком безумия, но стол был не бесконечным.

      «А сладкие мальчики – это телохранители Летней Девы?»

      – Они не охраняют Летнюю Деву, – отрезал Антон и посмотрел так сурово, что я физически ощутила тяжесть его взгляда. – Они ей служат.

      «А почему произошел взрыв? Кто-то хотел убить меня?»

      Вместо ответа он включил маленький квадратный телевизор, висящий в углу почти под самым потолком. Я узнала вход на станцию. Стекла выбиты, рамы покорежены, на полу потемневшие следы крови.

      – Ответственность за взрыв взяли на себя боевики, – сообщил женский голос. – Всего во взрыве пострадало двенадцать человек. Пятеро погибли.

      Я вспомнила молодую женщину, которая везла погодок. Представлять вопросы не пришлось – все было написано у меня на лице. Антон покачал головой.

      – Мне вовремя подсказали вытащить тебя. Остальное не моего ума дело. И не твоего. Это дела людей.

      А я уже не человек, что ли?

      «Двое мужчин задержаны по подозрению», – затараторила ведущая, и на экране возникла черно-белая картинка со снимком скрытой камерой. Лица расплывались, видны были только темные фигуры.

      Было бы изображение почетче… Я подошла к маленькому телевизору почти вплотную, изо всех сил напрягая глаза. Но ничего нельзя было толком разобрать.

      – Знакомый взгляд. – Антон допил свой черный, как ночь, кофе и налил добавки. – Когда Хельга так на кого-то смотрела, человек околевал.

      Я вернулась к столу. По-моему, заморозить – слишком милосердно по отношению к тем, кто это сделал.

      – Вера, нельзя просто уничтожить всех вокруг, – терпеливо пояснил Антон. – Даже если ты в состоянии это сделать. Должен соблюдаться баланс.

      Я глянула на него через стол. Сколько там сказали – двенадцать человек? Как-то не очень похоже на баланс.

      – Ешь. – Антон выключил телевизор. – Не тебе решать, кому жить, а кому нет.

      Я взялась за вилку. Запеканка оказалась на удивление вкусной и напомнила ту, что готовила мама в моем детстве.