Год теней. Клэр Легран

Такое зрелище я не могла пропустить.

      – Пойдём, – позвала я, кивнув на дверь.

      Мы вошли в репетиционный зал, и я тут же пожалела об этом.

      Глава 7

      Маэстро стоял посередине зала, глядя в потолок, а музыканты молча смотрели на него.

      Я отыскала Ричарда Эшли – он отошёл к своему шкафчику. Генри самым раздражающим образом шёл за мной по пятам.

      – Ричард, – прошептала я, – что случилось?

      Ричард приложил палец к губам и покачал головой, но другой рукой обнял меня за плечи.

      – Не знаю, что сказать, – в конце концов произнёс Маэстро. – Это… – Он засмеялся, но вовсе не весёлым смехом. – Друзья, это катастрофа.

      Я взглянула на Ричарда и впервые заметила, что он выглядит очень усталым, лицо избороздили морщины, фрак выцвел.

      Вдруг Маэстро схватил ближайший складной стул и швырнул его о стену.

      Все вздрогнули. Ричард задвинул меня и Генри себе за спину, по-прежнему крепко держа меня за плечо. Игорь тихо зашипел.

      Стул задел старую подвеску с китайскими колокольчиками, и она упала на пол. Звон продолжался целую вечность.

      Маэстро повернулся ко всем спиной, приложил руки к стене и прижался к ней головой.

      Я попыталась унять панику, скрутившую мне живот, но ничего не вышло. Бедного Игоря я, должно быть, сжала так, что он чуть дышал.

      Наконец Маэстро снял с пояса рацию.

      – Джереми, подойди за сцену, пожалуйста.

      – Сию минуту, сэр, – послышался сопровождаемый треском голос Джереми.

      Я закрыла глаза и на мгновение – короткое, ужасное, прекрасное – представила, что на плечах у меня лежит рука не Ричарда Эшли, а мамы.

      Подобные приступы ярости начались у Маэстро непосредственно перед тем, как испортилась экономика и всё изменилось. Тогда мама стала мастерить для меня шатёр из простыней и вырезать звёзды из бумаги, которую приносила с работы. Когда домик был готов, а звёзды наклеены, мы с ней лежали под простынным небом, она обнимала меня, целовала в макушку и рассказывала сказку. Я засыпала, чувствуя, как она нежно гладит меня по спине, и слыша доносившуюся снизу музыку Маэстро.

      – Я не хотел говорить вам это, – произнёс Маэстро, обводя взглядом музыкантов одного за другим. – Всё откладывал, чтобы не расстраивать вас. Но вы играете как школьный оркестр. Мне что, нужно вам напоминать, что вам платят за эту работу? Вы же профессионалы.

      В зал вошёл кассир Джереми с обрывком бумаги в руках:

      – Слушаю, сэр.

      Маэстро нетерпеливо повёл рукой:

      – Скажи им, сколько сегодня пришло зрителей. Скажи.

      Джереми замялся. Мистер Рю, антрепренёр оркестра, приблизился к нему из-за спины и притаился в тени коридора, ведущего на сцену, сложив руки на груди и наблюдая за происходящим. Мистер Рю был начальником и старым другом Маэстро; он фактически руководил оркестром – решал, на что отпускать средства, нанимал и увольнял музыкантов. Обычно после концертов мистер Рю надолго задерживался в филармонии, занимаясь, как