Точное будущее. Лучшая фантастика – 2024. Дмитрий Казаков

– Юрек притащил нарциссы. Это было круто, это было необычно. Весенние цветы осенью. Выложил за них почти всю стипендию. Женька покрутила пальцем у виска, поинтересовалась, сдурел ли он окончательно, и выкинула цветы в прямоугольный пруд перед главным зданием Академии. Так они там и плавали, словно миниатюрные кувшинки или веночки юных утопленниц…

      Вот и сейчас Женька сморщила курносый нос и прокомментировала:

      – И розы пахли навозом.

      – Во-во, – еще больше оживился Масляков. – И девки там без этой вот… фемсложности вашей.

      – Такие простые, что даже контрацепцией не пользуются? – буркнул Юрек.

      – Вот давай отделять. С туристами – очень даже пользуются. Со своими им зачем? Им от государства пособия по три ляма на каждого. Школы, детсады есть, плодись не хочу. Они нам всю демографию тянут.

      – У них перинатальная смертность в пять раз выше, чем у нас, – холодно заметила Женька, кажется, не простившая фемсложности. – Рожают на полатях или как у них там… На печи? Пока скорая доедет.

      – А детей при этом в пять раз больше, – упорствовал Масляков. – Я в обычный садик, кстати, ходил, в центре. Три ребенка на группу. А у них тридцать! И школы хорошие. И лаунж-баров с гастромаркетами нет, общественные столовки, а еда в них – в сто раз вкуснее, сплошная органика…

      – Ну, все, теперь его не заткнешь…

      – И люди главное, говорю, люди спокойные и простые.

      Простые и спокойные люди Юреку понравились не очень, хотя еда в столовке и вправду оказалась отличная. Простая картошка же, деруны, а пальчики оближешь. Опять же борщ, густой, пахучий, наваристый… И все это за смешные совершенно деньги, на его командировочные тут, наверное, лошадь можно было купить. Но люди дрянь. А может, и не дрянь, но полнокровных добродушных селян из рассказов Маслякова они точно не напоминали. Лица как каменные. Угрюмые. Смотрят косо. Юрек знал, что бурсаков… тьфу, привязалось же, десов – тут не любят, но когда не любят в городе, фиг ты это узнаешь, а эти простые и спокойные, и понятно все по ним сразу. Если не любят, так уж во всю силу своей широкой сельской души.

      Когда доел, даже не позволили тарелки за собой убрать. Подошли двое, один тот самый заместитель старосты, Макар Ильич, второй непонятно кто, но рослый и с нехорошим прищуром.

      – Что, бурсак, – заговорил Макар Ильич, – собирай свое оборудование и в церкву пожалуй.

      Оборудование. Юрек хмыкнул. Оборудование у него все было при себе. Колонка встроена в браслет. Остальное встроено в него, но селянам об этом знать нежелательно.

      Двадцать лет назад десы (десенситезаторы тоже, кстати, так себе звучит, похоже на ассенизаторов, и суть примерно та же) таскали на себе плащи с кучей карманов, куда распихивали колонки, очки (мембран тогда еще не было), затычки для ушей и прочее, отсюда, небось, и легенды про форменные хламиды бурсаков, но сейчас все по-простому. Компактно и эффективно.

      Юрек накинул на голову капюшон – вечерами тут, на природе, становилось зябко, из низин и с протоки полз туман – и зашагал следом за своими