«Страсти-мордасти». Максим Горький

посуда, в углу – за ящиком – куски смоленого каната, куча нащипанной пакли, поленья дров, щепки и коромысло.

      У моих ног вытянулось и храпит желтое тело.

      – Можно посидеть с тобой? – спросил я мальчика.

      Он, глядя на меня исподлобья, ответил:

      – Она ведь до утра уж не проснется.

      – Да мне ее не надо.

      Присев на корточки к его ящику, я рассказал, как встретил мать, стараясь говорить шутливо:

      – Села в грязь, гребет руками, как веслами, и поет…

      Он кивнул головою, улыбаясь бледненькой улыбкой, почесывая узенькую грудь.

      – Пьяная потому что. Она и тверезая любит баловаться. Как маленькая всё равно…

      Теперь я рассмотрел его глаза, – они действительно мохнаты, ресницы их удивительно длинны, да и на веках густо росли волосики, красиво изогнутые. Синеватые тени лежали под глазами, усиливая бледность бескровной кожи, высокий лоб, с морщинкой над переносьем, покрывала растрепанная шапка курчавых рыжеватых волос. Неописуемо выражение его глаз – внимательных и спокойных, – я с трудом выносил этот странный, нечеловечий взгляд.