Аста ла виста, беби!. Татьяна Полякова

от стойки, а кому футбол был неинтересен, могли спокойно поговорить.

      Лялин очень любил это заведение, и с некоторых пор оно стало местом наших нечастых встреч. Я вошла и огляделась, высматривая своих друзей. Сегодня здесь не было многолюдно, однако из-за перегородок обнаружить Лялина оказалось не так-то просто. Я достала телефон с намерением позвонить, но тут очам моим предстал молодой человек и с улыбкой произнес:

      – Здравствуйте, Ольга Сергеевна. Позвольте я вас провожу.

      Как всегда, я недооценила свою популярность в родном городе. Я широко известна среди собак, вышибал и официантов. Прочие граждане тоже не оставляют меня своим вниманием.

      Вслед за молодым человеком я миновала бильярдный зал и наконец-то увидела своих друзей. Лялин сидел, откинувшись в кресле с бокалом пива в руке, напротив с довольным видом устроился Вешняков.

      Вешняков заметил меня первым, расплылся в улыбке и заявил:

      – Красавица.

      – Точно, – кивнул Лялин, поворачиваясь ко мне: – Чем старше становлюсь, тем труднее лицезреть такую красоту платонически. К чему ты хотела припасть?

      – К могучей груди, – ответила я. Мужчины поднялись, и к груди Лялина я все-таки припала, удостоилась объятий и братского поцелуя.

      – Хорошо выглядишь, – сказал он серьезно, должно быть, решив, что я остро нуждаюсь в комплименте. Вешняков, продолжая улыбаться, запечатлел поцелуй на моей щеке и вернулся к пиву. – Что будешь есть? – деловито спросил Лялин.

      – То же, что и вы.

      – Я так и думал, – усмехнулся он. – И все уже заказал. Ну что, други милые, можете поздравлять.

      Мы, конечно, поздравили, я вручила ему коньяк, мы выпили и закусили.

      – Надо чаще встречаться, – выдал ценную мысль Вешняков где-то через час. Чувствовалось, что он абсолютно доволен собой и миром. Во мне вдруг заговорила совесть: не хотелось нарушать эту идиллию, оттого со своими новостями я не спешила, слушала чужие.

      Лялин, который трудился в охранной фирме, после того, как два года назад покинул дом с колоннами, особо новостями не баловал. Похвалился успехами сына, учившегося в Англии, пожаловался на дочь, влюбившуюся весьма некстати, потому что экзамены на носу, и кивнул на Вешнякова:

      – Глянь, как нашего подполковника от самодовольства распирает. Как звание получил, совершенно другим человеком стал. Брюхо отрастил, морда круглая, взгляд сытый, сразу видно: мент.

      – А раньше что, не видно было? – хмыкнул Вешняков.

      – И раньше репа твоя лучше всякой визитной карточки была, но до получения долгожданного звания ты выглядел ментом-трудягой, а теперь барином.

      – На себя посмотри, – фыркнул Вешняков, и оба засмеялись.

      – Хорошо, хоть не ноет, – сказала я.

      – А чего ему теперь ныть, он у нас начальник, – подмигнул Лялин.

      Артем скривил несчастную физиономию и махнул рукой:

      – Надо мной еще начальников пруд пруди. И каждый норовит шею намылить.

      – Обижают сироту, – поддакнул