Аста ла виста, беби!. Татьяна Полякова

умер со дня на день?

      – Значит, некто не был в этом уверен, – пожала я плечами.

      Трупы мне не нравятся, и этот был мне совершенно несимпатичен, но стало ясно, что теперь просто так повернуться и уйти не получится.

      – Он должен был скончаться от побоев, – продолжила я. – Но не скончался. И это так кого-то расстроило, что он не поленился подняться на третий этаж.

      Я подошла к окну и осторожно выглянула. Я не надеялась, что недавний визитер оставил следы, профессионалы следов не оставляют, но вдруг повезет и этот окажется не профессионалом. Врач покинула палату вслед за капитаном, и мы остались с Ларионовым вдвоем.

      – Кстати, подняться сюда легче легкого, – вздохнула я. – Тут рядом какая-то труба, а в трех шагах дерево. Как по заказу.

      – Теперь ты понимаешь, как это серьезно? – спросил Ларионов, и я кивнула:

      – Еще бы.

      Мы дождались прибытия оперативной группы, устроившись в коридоре. Пока нам никто не мешал, я решила поговорить с милиционером, что дежурил возле палаты. С разнесчастным видом он уже раз двадцать повторил:

      – Там все тихо было, а в палату мне нельзя.

      – Никакого шороха, который мог бы насторожить? – вмешался Ларионов. Парень отчаянно замотал головой. Стало ясно: мы напрасно теряем время.

      – Кого ты видел в коридоре? – на всякий случай поинтересовалась я. На этот раз он ответил вполне осмысленно:

      – Я три часа на посту. За это время в палату четыре раза сестричка заходила, Наташа, и два раза врач.

      – Кто конкретно?

      – Фамилии не знаю, этот, с бородкой. Но он точно врач, я его и вчера видел.

      Я отправилась в ординаторскую искать врача с бородкой. Обстановка в ординаторской была близка к истерической, на меня смотрели настороженно. Мужчина лет сорока с бородкой клинышком счел нужным заметить:

      – Черт знает что творится. Куда милиция смотрит?

      – В основном в сторону прокуратуры, – ответила я, плюхнувшись на кушетку и с опозданием сообразив, что мое чувство юмора здесь по меньшей мере неуместно. Впрочем, один мой приятель, сейчас вроде бы покойник, утверждал, что с этим чувством у меня напряг и острю я на слабую троечку. Наверное, так и есть. – Простите, как вас зовут? – обратилась я к мужчине.

      – Олег Валентинович.

      – Очень приятно. Олег Валентинович, в котором часу вы заходили в третью палату?

      – Заходил дважды. – Он взглянул на часы. – Второй раз тридцать минут назад и примерно за полтора часа до этого.

      – Значит, тридцать минут назад парень был жив, – пробормотала я.

      – Разумеется. Хотя его состояние не внушало особых надежд. Так что стрелять в него не было никакого смысла, – серьезно добавил он.

      – Извините, – поднялась я, сообразив, что ничего интересного более не услышу, и покинула ординаторскую. Ларионов курил на лестничной клетке.

      – Ну, что? – спросил он.

      – Опоздали минут на тридцать, – вздохнула я.

      – Вот черт, – покачал он головой.

      – Запись