Зимний Бал, или Еще один шанс для попаданки. Оксана Гринберга

и твоя болезнь снова к тебе вернется.

      – Спасибо, – неуверенно пробормотала я, и тот кивнул.

      – Утром заходили Ким-Ли и Чандлер, они тоже за тебя боялись. А еще они оставили нам супа и немного хлеба. Я съел целую тарелку, – произнес он извиняющимся голосом, – а остальное все для тебя, Рина! Но суп очень острый.

      – Суп, – повторила за ним, внезапно осознав, что сказанное мальчиком звучит совсем не так, как я привыкла.

      Язык, на котором он говорил, не был русским. Также я не обнаружила сходства с английскими или французскими фразами, да и на немецкий он тоже не походил.

      На этом мои лингвистические познания закончились.

      – Ты хочешь супа? – обрадовался мальчик. – Сейчас принесу! Так я и сказал Ким-Ли, что ты обязательно поправишься, потому что тебе уже намного лучше. Я все время щупал твой лоб, Рина! Даже ночью просыпался и тоже щупал! Сперва он был очень горячим, а потом перестал.

      – Погоди немного, – попросила его, прислушиваясь к звукам собственного голоса.

      Наплевать, что я говорила на незнакомом языке, но даже мой голос звучал не так, как обычно. И это ввергло меня в очередной ступор.

      – Не нужно ничего нести. Я все сделаю сама, – собравшись с мыслями, сказала ему, после чего откинула одеяло.

      Оказалось, на мне была надета длинная и довольно заношенная сорочка до колен. Поверх нее – свалявшаяся пуховая кофта. На ногах – серые вязаные носки, причем большой палец на правом заштопан.

      Нервно дернула головой, внезапно ощутив непривычную тяжесть. Протянула руку, доставая, и… на грудь легла длинная коса, перевязанная темной ленточкой.

      Коса.

      Золотистая и порядком растрепавшаяся, потому что, если верить Рори, я проспала больше суток.

      Но как такое возможно, если последние несколько лет я стригла волосы до плеч и тонировала в темно-каштановый цвет?

      Еще раз дернула себя за косу, а потом прикусила губу до боли. Мечтала проснуться и чтобы все это исчезло, но у меня ничего не вышло. Ни коса, ни заштопанные носки, ни комната с маленьким Рори пропадать не собирались.

      – Кажется, я сплю! – пробормотала я, на что мальчик ответственно заявил, что уже больше нет.

      Он меня разбудил, я сижу в кровати, а суп стоит на печи.

      Кстати, печь он разжег сам, хотя я ему и запрещала брать спички. Но он уже большой, и у него все получилось.

      И даже ничего не спалил!

      – Хорошо, – сказала ему, хотя не видела в этом ничего хорошего.

      Немного посмотрела на печь, на которой стоял почерневший котелок, а рядом притулился такой же замызганный чайник. Затем решила повнимательнее осмотреть комнату – вдруг это как-то мне поможет? Натолкнет на мысль, и я разгадаю ребус?

      Ну что же, осмотрелась.

      Это была темная и мрачная комната с отклеивающимися обоями и двумя узкими кроватями вдоль стен. Возле единственного окошка стоял хлипкий письменный стол с выдвижными ящиками и темный сундук рядом с ним.

      Затем мой взгляд уткнулся в ту самую печь, которую разжег Рори. Котелок и чайник я уже видела, остальное