Дымовое древо. Денис Джонсон

в Дамулоге?

      – Нет. Звучит незнакомо.

      – Удивительно такое слышать, – сказал полковник.

      Эдди спросил:

      – Почему же вас это удивляет?

      – Мне говорили: когда речь заходит об определённых сведениях о Минданао, стоит обращаться к тебе.

      Эдди развёл руками:

      – Простите, ничем не могу помочь.

      Полковник мазнул Шкипа по лицу салфеткой:

      – Это что такое?

      Эдди воскликнул:

      – Ага! Первый, кто упомянул об усах! Да, он превращается в Уайетта Эрпа[15]!

      Майор Агинальдо и сам щеголял растительностью над верхней губой, как многие молодые филиппинцы, – редкие чёрные волоски очерчивали область, в пределах которой должны были со временем разрастись усы.

      – Человек с усами должен обладать каким-нибудь особым талантом, – заявил полковник, – каким-нибудь неординарным навыком, чем-то таким, что оправдывало бы его тщеславие. Стрельба из лука, карточные фокусы, что ещё…

      – Палиндромы, – подсказал Андерс Питчфорк.

      Появился Себастьян с объявлением:

      – Мороженое на десерт. Нам надо съесть его полностью, а то растает без электричества.

      – Нам? – спросил полковник.

      – Наверно, если вы его не осилите, нам придётся доедать за вами на кухне.

      – Мне не надо десерта. Я подпитываю свои пороки, – сказал полковник.

      – О, боже правый! – произнёс Эдди. – На минуту я позабыл, что такое палиндром. Палиндромы! Ну да!

      Свет зажёгся, кондиционеры по всему зданию ожили и заработали.

      – Всё равно доешьте это мороженое, – велел полковник Себастьяну.

      Вслед за ужином они переместились в патио за бренди и сигарами, послушали гудение электрического уничтожителя насекомых и заговорили о том, о чём избегали говорить в течение всего ужина, но о чём каждый нет-нет да и упоминал ежедневно.

      – Боже мой, скажу я вам, – начал Эдди, – в Маниле мы узнали эту новость где-то в три утра. К рассвету были в курсе уже все до единого. Передавали даже не по радио, а из уст в уста. Филиппинцы высыпали на улицы Манилы и рыдали.

      Полковник сказал:

      – Наш президент. Президент Соединённых Штатов Америки. Нехорошо вышло. Ай как нехорошо.

      – Они рыдали как по великому святому.

      – Он был красавец-мужчина, – вздохнул полковник. – За это-то мы его и убили.

      – Мы?

      – Черта, разделяющая свет и тьму, пролегает через каждое сердце. Меж нами нет такого, кто бы не был виновен в его кончине.

      – В этом сквозит… – начал Шкип. В словах полковника сквозил какой-то религиозный пиетет. Он не хотел этого говорить. Но сказал: – В этом сквозит религиозный пиетет.

      Полковник ответил:

      – С религиозным пиететом я отношусь к своим сигарам. А что касается всего прочего… религия? Нет. Это не просто религия. Это, мать её, истина. Что есть в мире хорошего, что есть красивого, мы на него бросаемся и – цап! Видите вон тех несчастных букашек? –

15

Уайетт Эрп – знаменитый американский страж закона и игрок в карты времён освоения Дикого Запада. К концу жизни отрастил пышные усы.