Серебряный город мечты. Регина Рауэр

если месяц со мной не разговаривала из-за обрезанных волос, расценив сие действие как личное оскорбление.

      – Ты сегодня без Кобо? – Фанчи злорадствует.

      Потому что вопли одного из лучших стилистов и моего друга по моём возвращении из России, осенью, она слышала хорошо, как и всё Старе Мнесто.

      Поддерживала.

      А Кобо ругался одухотворенно, заламывал руки, простирал их к потолку и уверял, что видеть меня после подобного кощунства не может и что касаться той пакли, в которую я превратила прекрасную шевелюру, он никогда и ни за что не будет.

      И, кажется, не стал.

      Не ответил вчера на кучу моих звонков и тонну сообщений.

      – Фанчи… – я пародирую её укоризненный тон.

      Бросаю взгляд на наручные часы, что не успела ещё снять. Они же показывают шесть, пора поторапливаться, заканчивать собираться и дискуссировать о возвышенном.

      – Убогих девать некуда, – ударяя на первое слово, она бормочет сердито.

      Встает первая и от моего радостного возгласа морщится, но не уклоняется, даёт поцеловать в морщинистую щёку и обнять. И на мои заверения, что она лучшая, только снисходительно фыркает.

      Прячет улыбку.

      Колдует над «тремя волосинками», что едва достают плеч, вьются и топорщатся во все стороны, но Фанчи их усмиряет, делает из меня приличную леди.

      Как сказала бы пани Власта.

      И, возможно, даже одобрительно кивнула бы.

      Или нет?

      Я подхожу к зеркалу, вглядываюсь придирчиво в отражение, ищу изъяны, ошибки, недочеты, упущения, несоответствия… список, что у меня есть, продолжать можно очень долго. Но ярко-красный наряд, составленный из юбки с завышенной талией и кружевного кроп-топа, сидит идеально, оставляет лишь небольшую полоску кожи.

      В рамках приличия.

      – Добавь, и будет идеально, – Фанчи подходит неслышно, протягивает бархатный футляр с брильянтовыми серьгами пани Власты.

      Фамильными.

      И, помешкав, я всё же их беру.

      Они уместны, не уступают в своём величии изделиям «Сорха-и-Веласко», не будут выглядеть новомодными дешёвками. Поскольку драгоценности панов из Рожмильта дешёвыми быть не могут, пусть из всех драгоценностей и остались только эти серьги.

      Изящные.

      Будто невесомые.

      Всё же тяжёлые, они оттягивают мочки, и к середине ночи, когда всё закончится и можно будет поехать домой, серьги захочется снять вместе с ушами.

      – Пора, – Фанчи вторит разнёсшейся по всей квартире трели звонка.

      Спускается.

      Гремит дверной цепочкой.

      И мне тоже пора спускаться, но приступ нарциссизма, как хмыкнула бы пани Власта, меня догоняет, заставляет полюбоваться своим отражением ещё, улыбнуться ему и самодовольно отметить, что причёска получилась не хуже, чем если бы над ней трудился Кобо, и что акцент, выделив глаза, я сделала правильно.

      Получила в итоге красавицу, сошедшую с обложки глянца…

      – Крайнова! – нетерпеливый голос Любоша раздается снизу.

      Обрывает