Держи меня за руку. Долен Перкин-Вальдез

увидев падающие пряди. После стрижки я уложила ей волосы в афро и дала потрогать получившиеся мягкие кудри.

      – Я совсем немного отрезала.

      – Бабушка чокнется, когда нас увидит.

      Я чуть не выругалась. Она права. Миссис Уильямс меня убьет. Стричь девочек, не спросив разрешения, было идиотской затеей. Да и афро далеко не всем нравится, взять хотя бы моего папу. Я дрожащими руками убрала ножницы в ящик. В свое оправдание скажу: в тот вечер прически девочек казались мне невероятно острой проблемой, вопросом жизни и смерти. Если приведу в порядок их волосы, полагала я, то смогу сделать то же со всем остальным.

      Когда мы вернулись в комнату, Индия села передо мной, и я разделила ее волосы на несколько частей. Будто очерчивая континенты на карте, мы, черные девушки, прядь за прядью размечали свои черепа. Волосы Индии лежали тугими кудряшками. Я погладила их, коснулась бугорков на затылке:

      – Тут чешется?

      Она кивнула. Значит, надо купить ей шампунь от грибка.

      – Что это? – спросила Эрика, указав на пол.

      – Пластинки. Слушали их когда-нибудь?

      Эрика покачала головой. Они с сестрой будто спустились с другой планеты, а я была их проводником на земле и должна была познакомить с местной едой, певцами и кинозвездами. Порывшись в своей коллекции, я вытащила новую пластинку «Глэдис Найт энд зе Пипс». Первой поставила песню «Никто из нас». Музыка разрядила обстановку, и Эрика стала рассказывать мне о матери. Несмотря на замедленный темп речи, было видно, что девочка смышленая.

      – Раньше у нас было радио. Мама любила его слушать.

      – Ты хорошо ее помнишь?

      – Мы тогда жили в другом доме. Настоящем. После ее смерти все изменилось. Даже папа стал другим.

      Слово «смерть» она произнесла самым что ни на есть будничным тоном. Похоже, жизнь изрядно притупила их чувства.

      – Вашему папе, кстати, я не очень понравилась.

      – Кто вам сказал? – Эрика, лежавшая на моей кровати, подперла подбородок рукой. На спине новой блузки раскинула крылья желтая бабочка. Увидев эту блузку в магазине, Эрика вцепилась в нее так, словно я не имела права отказать.

      – Ну… мне показалось.

      – В папе ни капельки злости, поверьте. Он просто не любит людей из правительства.

      Эрика перевернулась, и я увидела у нее в руках свою детскую фотографию. Наверное, достала из-под кровати. Прежде чем я успела отобрать снимок, она спросила:

      – Это ваш ребенок?

      – Нет. – Я сглотнула. – Это я.

      – Когда были маленькой?

      Я кивнула.

      – Лапочка, – сказала она.

      Индия тоже наклонилась, чтобы рассмотреть снимок.

      Нужно вернуть фотографию папе. Я сама не знала, зачем держу ее у себя.

      – Все говорят, что я копия папы.

      – Индия похожа на маму, а я больше на бабушку. Жалко, что нам не достались папины светлые глаза. Мне бы пошли такие, как у него.

      – У тебя чудесные глаза, – мягко произнесла я.

      Эрика