Морозов. Каин

Деньги были нужны на самые простые нужды, но соглашаться сразу на не пойми что я был не готов.

      – Мне надо выяснить с институтом, – осторожно ответил.

      – Учиться будешь? – Сашка хохотнул. Я не стал обижаться.

      – Если получится восстановиться, попробую перевестись на заочку и совмещать.

      – Да кому сейчас нужно это образование? – сказал рябой парень, идущий рядом.

      – Мне, – весомо заявил и выдернул у пацана из-за уха сигарету.

      Та оказалась странной – рыхлой, скрученной из тонкой папиросной бумаги.

      – Ты это спрячь, дурила, – посоветовал я, – а то устроят «школу жизни» без твоего согласия. Получишь массу знаний.

      Парнишка цокнул языком, забрал дурь и принялся скручивать бумажный край.

      – Да это ж просто…

      – Не тупи, – грозно приказал ему Сашка, враз став похожим на своего отца. – Убери с глаз долой и не светись.

      Леху я заметил издали. Он все так же высился среди окружающих людей, отливая рыжеватой копной волос. Даже кепка не могла скрыть упрямые вихры на висках. На парне была пятнистая форма, к которой я успел привыкнуть за последнее время. Только нашивки на плечах были другими.

      Мы встретились глазами, и он сразу понял, что я все знаю. Друг стянул головной убор и сунул его в руки собеседнику. Что-то сказал ему, вышел из ряда оцепления. И пошел в мою сторону пружинистой походкой.

      – Привет, Тула… – начал он с ослепительной улыбкой.

      – Не зови меня так, Леха, – глухо потребовал я. – Не надо.

      Вокруг нас веселились люди. Кто-то репетировал речевки. Сворачивали флаги, звенели банками из-под пива.

      – Ты про Ксюху. – Приятель повел плечом и скривился. – Она сама ко мне полезла и…

      – Да плевать мне на нее, – оборвал явно заготовленную речь. – Она не первая и не последняя баба в моей жизни. И завтра я найду новую.

      – Тогда и говорить не о чем, – с готовностью подхватил Леха и шагнул ко мне с протянутой ладонью. – Забыли о шкуре. Незачем портить дружбу…

      Я не стал ничего говорить. Вместо этого отвел корпус в сторону и с оттягом, хлестко зарядил приятелю в морду кулаком. Костяшки полыхнули болью. Раздался приятный уху хруст. И тонкий писк, похожий на крысиный. Видимо, я перестарался. Леха пошатнулся, сделал шаг назад и упал. Зажал нос. Между пальцев сочилось красное. Он убрал ладони и ошалело посмотрел на меня, словно не мог поверить в происходящее.

      – Она была моей девушкой, – сказал я и плюнул в перекошенное лицо, – а шкурой сделал ее ты, мразь. И предатель ты. Живи с этим.

      Кто-то пронзительно свистнул, и я, наконец, заметил, что в мою сторону бежит пара мужиков в броне «космонавтов».

      Ждать расправы я не стал и рванул прочь, на ходу расталкивая зазевавшихся горожан. Позади слышались недовольные выкрики, звуки начинающейся свары. И я вдруг понял, что меня отпустило. Плевать на блудливую подругу, гада, которого считал другом, карманы, в которых гуляет ветер, и неопределенное будущее. Я со всем справлюсь. В душе вспыхнула такая отчетливая первобытная радость, что губы сами