Морозов. Каин

о восточных гаремах, и рука метнулась к самому ценному. К счастью, евнухом меня также не сделали.

      Дверь открылась, и в комнату вернулась девушка в медицинском халатике, которая недавно разговаривала с Денисом в коридоре. В руках она несла металлический лоток, на котором стояла пиала. Медсестра подошла к кровати и поставила ношу на стол. Взяла посуду и склонилась надо мной.

      – Осторожно. Надо принять лекарство, – ласково пробормотала она, протягивая мне напиток.

      Я отстранился. Плотно сжал губы. Чем они собрались меня потчевать? Мало ли какой гадости намешал местный знахарь? Глядишь, от нее я еще быстрее кони двину. Нет, на такое я не подписывался.

      – Это полезное, – пояснила девушка, заметив мое замешательство. – Снадобье снимет эффект перехода. И смягчит последствия метки. Пейте.

      Но я только мотнул головой. Точно сектанты! Метки у них какие-то. Переходы. Знавал я одну такую бабу, которая толковала про странное место, хоровод сил, драконов, что проникают в наш мир из астральных измерений… Нет уж, вашу гадость я пить не собираюсь. Опоите и заколете на алтаре, наркоманы проклятые.

      Девушка недовольно нахмурилась. А затем сурово произнесла:

      – Или вы выпьете добром, или мне придется применить Силу.

      От этого заявления я едва не расхохотался. Силу? Она себя видела? В ней же килограммов пятьдесят.

      Незнакомка выпрямилась. Отбросила ото лба непослушную прядь пшеничных волос. А потом быстро произнесла несколько слов на незнакомом мне языке и указала на меня тонким пальчиком. Я успел усмехнуться, но сразу после этого тело охватила странная слабость. Веки вдруг стали свинцовыми. Я попытался пошевелить рукой, но состояние было таким, словно каждую косточку в моем теле превратили в кисель. И я с ужасом осознал, что тело стало ватным и отказалось слушаться.

      Девушка снова склонилась. Надавила на подбородок, открыв мой рот, и осторожно влила в него травяной отвар. Потом выпрямилась и с неуместной заботой погладила меня по голове.

      – Пойми, это для твоего же блага. Сейчас ты заснешь. А проснешься совсем другим человеком.

      Последние слова я понимал смутно. Другим становиться мне не вовсе не хотелось. Меня вполне устраивал настоящий я! Михаил Морозов!

      Сознание меня покинуло. Кровать подо мной исчезла, и я полетел в бездну…

      ***

      Я пришел в себя от пронизывающего холода. Зябко поежился и осмотрелся по сторонам.

      Находился я в местечке, в котором никогда бы не оказался по собственной воле. Я стоял посреди церкви. За высокими окнами с цветной мозаикой из кусочков стекла было темно. Большое помещение скудно освещалось лишь висящими на цепях лампадами. Робкое пламя выхватывало из тьмы образы суровых ликов святых. И казалось, что они смотрели на меня с осуждением. Я ощущал себя лишним и подумал, что не должен здесь находиться.

      – Новый ищущий, – послышался шелестящий голос.

      В темноте раздался удар трости о доски пола, а затем ко мне шагнул бородатый сгорбленный