Зачарованные. Инбали Изерлес

резко дернулся. Она низко зарычала и отвернула морду в сторону, оскалившись.

      Я застыла на месте.

      – Что ты тут делаешь? – Старая лисица подошла ближе, неловко переставляя лапы по траве.

      В том, как она двигалась, было что-то неправильное, какая-то напряженность в бедрах. Я заметила слизь в уголках ее глаз, один из них был открыт лишь наполовину.

      – Ты болеешь? – спросила я.

      Старая лисица прищурилась, глядя на меня:

      – А тебе какое дело?

      Неподалеку взвизгнул манглер, какой-то бесшерстный завыл песню, лишенную мелодии.

      – Я просто… – Слова застыли у меня на языке.

      Я с трудом скрывала разочарование. Я думала, она будет поласковее.

      Старая лисица развела широкие уши в стороны:

      – Ну так что тебе нужно?

      Я хотела сделать шаг вперед, но передумала.

      – Меня зовут Айла, и я ищу своих родных. Моих маму, папу и брата Пайри.

      Мои слова почему-то разозлили ее.

      – Пайри? – рыкнула она. – Я уже сказала тебе, что не знаю его. Убирайся отсюда!

      Я все так же стояла на месте, но все мое тело приготовилось бежать. Волка, сидевшего в клетке, переполняла сила, но в глазах этой старой лисицы я видела нечто куда более тревожащее. За ее дряхлостью таилась злоба.

      Что говорила мне мама? «Никогда не охоться на кошку – кошка будет драться».

      «Но они же такие маленькие! – возразила я тогда. – Они слабее лисиц».

      Мама посмотрела на меня строго: «Дело не в силе существа, не в его возрасте или размере. Если ты видишь в его глазах готовность сражаться, оставь его в покое. Лисья охота не груба и не жестока. Злобные когти проливают кровь».

      Я припомнила этот разговор и почувствовала легкое беспокойство. С этой старой лисицей я не была в безопасности. Наверное, я могла убежать от нее, даже с поврежденной лапой, но если она меня поймает, то будет очень жестокой.

      «Злобные когти проливают кровь».

      Я постаралась не выдать своего страха, когда ответила старой лисице:

      – Вообще-то, ты мне ничего не говорила. И я не уйду, пока не уйдешь ты.

      Она посмотрела на меня с изумлением, выставив клыки. Резкий запах достиг моего носа. Я вспомнила, как однажды нашла миску с белой водой во дворе около норы бесшерстных. Когда я захотела попробовать ее, мама остановила меня. «Это молоко, – пояснила она, – но оно уже нехорошее». На жидкости выступали пузырьки, похожие на шарики жира. Мой нюх подтвердил, что мама была права. От запаха у меня даже усы съежились, а к горлу подступила тошнота.

      Тот же самый запах прилип к старой лисице – запах прокисшего молока.

      – Оставь меня в покое, детеныш!

      Шерсть зашевелилась у меня на спине. Одна из задних лап слегка задрожала, и я крепче прижала ее к земле.

      – Нет, пока я не найду их.

      – Здесь никого нет. Это моя территория.