Табакерка. Повести галантных времен. Наталья Геннадьевна Проталина

что вовсе не хочет идти за Комарицкого, так для Евдокии Кирилловны свет перевернется. Потому она вместо этого сказала, что вот-вот Сережа нагрянет, и Евдокия Кирилловна заохала и велела послать к повару узнать, что там обед.

      А как закончила княгиня распоряжения, то присела к дочери на диванчик и обняла за плечи.

      – Ну, как ты, сказывай.

      Варенька положила голову к маменьке на плечо да вздохнула.

      – Тяжко, – вместо нее ответила Евдокия Кирилловна, – нешто не знаю. Меня бывало тоже все тихоней звали. Перед всеми робела, кавалеров стеснялась, хотя красота моя не меньше твоей была.

      – Да я вся в вас, маменька.

      – Ну, вся да не вся, – загадочно сказала Евдокия Кирилловна, отстраняя дочь и беря в руки ее лицо, – а ты не завела ли там с кем адюльтеру, что это о свадьбе промолчала?

      – А вы маменька, право, странная. Михаил Федорович мне и предложения-то никакого не делал, а вы уж все решили.

      – Да какое уж тут предложение между своими людьми. Он уже сколько лет в дом ходит, так и без предложения все ясно, что за комедия еще предложения делать.

      Евдокия Кирилловна удивленно рассматривала дочь и словно не узнавала ее. Да, впрочем, и Варенька не видела матушку таковою. Лицо княгини, уже не молодое, но гладкое и белое, лишь кое-где прорезанное морщинками теперь вдруг как-будто сморщилось. Алебастровый лоб пересекла глубокая борозда и вокруг губ залегли складки. А взгляд ее стал таким острым, что от него хотелось укрыться. Где тут признаться маменьке, что Варенька решила и поклялась себе княгиней Комарицкой не быть никогда. Ну, как бы сама она догадалась! А княгиня, как назло, свое.

      – Смотри, Варвара, – наставляла она дочь, – упустим жениха, так другой может и не объявиться. Состояние-то нам батюшка твой Дмитрий Павлович, дай ему Господь царствие небесное, оставил не слишком большое. Так-то оно так, красоту твою тоже со счетов списывать нельзя, да ведь ты робка. Не сможешь, как Прасковья Вертуновская заиметь себе богатого мужа, так уж довольствуйся, носа не крути, нето в девках останешься.

      Вот ведь уж второй раз за день пророчили Вареньке будущность вековухи. Случайно ли? Может зря она бросила в ящичек Амура сломанную монетку, и теперь отомстит ей маленький языческий божок за такое подношение. А ведь если разобраться, может оно так и будет. Потому что человек, за которого она бы пошла замуж не раздумывая, теперь уж занят. Мало того, что женат, грезит наяву об самой императрице, так что возле него ей места вовсе нет.

      – Варвара, – тормошила ее мать, – ты, я смотрю, и задумываться начала, – неужто я права и вскружил кто-нибудь твою неразумную голову?

      – А вы, маменька, у меня спросите, – раздался тут голос Сергея Дмитриевича от самого входу в большую залу, где Евдокия Кирилловна беседовала с дочерью, – от нее вы поди ничего не добьетесь. Я уж ее наставлял, да ничего не действует, чуть всю семью под монастырь не подвела, хорошо я удар отвел.

      Евдокия Кирилловна охнула и приложила руку к губам.

      – Да как же это!

      – Вот