Самый дождливый октябрь. Ирина Комарова

Гоша вернулся к изучению ботинка, следовательно, умасливать и забалтывать пришлось мне.

      – Нам в седьмую квартиру, – я старательно улыбнулась и показала пальцем на выкрашенную коричневой краской дверь. – Мы хотели поговорить с… – на мгновение я замялась, – с Лидой Нестеренко.

      – С Лидой? – старуха продолжала сверлить меня подозрительным взглядом. – Нету ее.

      – Да мы уж поняли, – я развела руками.

      – Чего тогда не уходите?

      Резонный вопрос. Но не могу же я признаться, что задержалась, уговаривая напарника «незаконно проникнуть» в эту самую седьмую квартиру.

      – Ждем. Может, она ненадолго ушла?

      – Нечего ждать, – отрезала старуха. – Лида на работе, придет не раньше… – она замолчала, не договорив, и снова смерила меня подозрительным взглядом. – В общем, идите отсюда.

      Гошка соизволил отвлечься от мокрого ботинка и посмотреть на женщину:

      – Да вы не беспокойтесь – мы приличные люди. Хотим Лиду на работу нанять, нам ее рекомендовали.

      Старуха поджала губы, всем своим видом демонстрируя, что не верит ни единому слову.

      – Кто это рекомендовал?

      – Вы, наверное, не знаете, некие Черниковы. Лида сейчас у них работает. Но, вроде, согласна и нам помочь.

      – Нам не надо ежедневно, – я решила, что если добавлю деталей, то Гошины слова прозвучат более достоверно. – Нам бы, раз в неделю она пришла, и достаточно.

      – Не знаю, не знаю, – то ли я была недостаточно убедительна, то ли старуха подозрительна сверх всякой меры. – А чего вам именно Лида понадобилась, на раз-то, в неделю?

      – Хвалили ее очень, – безмятежно улыбнулась я. И, не дожидаясь следующего вопроса, добавила: – Черникова и хвалила, Надежда Николаевна.

      – Все равно, нет ее, – враждебность старухи немного убавилась. – Лида раньше семи не вернется и ждать нечего. А знаете, – она смягчалась на глазах, – напишите ей записку! Я передам.

      – Записку? – я вопросительно посмотрела на напарника. – Хорошая мысль, а?

      – Хорошая, – хмуро согласился он. – Дай бумагу, я напишу.

      Я достала из сумочки блокнот, по собственной инициативе добавила к нему шариковую ручку и протянула Гоше. Он быстро написал несколько слов, вырвал листок, сложил его вдвое, потом вчетверо, и протянул старухе. Глядя Гошке в глаза, она медленно развернула записку, потом прочитала громко:

      – «Лида, позвони мне, срочно. В любое время. Г. А.» А кто это, Г. А?

      – Георгий Александрович. Лида знает.

      – Мы, предварительно, уже поговорили, – добавила я.

      – Куда звонить, она тоже знает?

      – Разумеется, – кивнул Гоша. – И передайте Лиде, что мы очень ждем.

      – Хорошо, – старуха снова, точно по сгибам, сложила бумагу и убрала в карман. Посмотрела на Гошу, на меня, и растянула тонкие губы в слабом подобии улыбки: – Если хорошие