Самый дождливый октябрь. Ирина Комарова

поморщилась, до того фальшивыми показались мне и этот жест, и этот вскрик. Гошка моментально насторожился:

      – Что?

      – Все нормально, – успокоила я его. – Ухо побаливает.

      – А-а, – он кивнул. – Бывает.

      Валя не обратила внимания на наш короткий разговор. И хорошо, ей совсем ни к чему знать: я сообщила напарнику, что не верю ни единому ее слову. А то заведет опять свою волынку: «Христом-Богом клянусь»! Пусть продолжает отвечать на Гошкины вопросы.

      Впрочем, ничего конкретного или интересного Гошке выяснить не удалось. Ни о ком из перечисленных Черниковым, ничего конкретного она сказать не могла.

      – Бывали здесь изредка люди – чаще по одному, но на праздник и компания могла собраться. Только я что, я дверь открою, да к хозяину провожу. Ну, чай приготовлю, подам. А кто там главный технолог, кто секретарша, какая мне разница?

      На остальные Гошкины вопросы она отвечала так же старательно и бесполезно. В какой-то момент, напарник мигнул мне, дескать, бери разговор на себя, а я посижу, послушаю.

      Я попробовала зайти с другой стороны:

      – А какие у вас отношения с Надеждой Николаевной?

      Женщина перевела взгляд на меня, несколько мгновений внимательно рассматривала, потом заговорила, спокойно и деловито:

      – Нормальные. Деньги она платит аккуратно, работу требует, но тоже нормально, без затей.

      – Что значит, без затей?

      – Ежедневно в магазин сходить, обед приготовить, прибраться. Раз в неделю стирка с глажкой, раз в месяц окна помыть. Генеральная уборка раз в квартал. А если гости, то приготовить, на стол подать и порядок потом навести. Но гости, это уже за отдельную плату, тут мы каждый раз заново договариваемся.

      Я кивнула. Действительно, ничего особенного, без затей. И тут же спросила:

      – А с затеями, это как?

      – Да по-разному, – теперь Валя, почему-то, посмотрела на меня с неприязнью. – Было у меня такое – договорились с хозяйкой, что я у нее пять дней в неделю по шесть часов работаю. Так она мне эти шесть часов ни на секунду остановиться не давала, все время придумывала, чем занять. По пятам за мной ходила и смотрела.

      – Что, прямо вот так, шесть часов, каждый день? – не поверила я. – Ей что, больше делать нечего было?

      – Нечего. У нее муж откуда-то из этих, из горцев, – она махнула рукой в сторону окна, очевидно считая, что горы с горцами находятся в том направлении. – Строгий. И порядка по своему обычаю требовал: со двора ни ногой, подружек не звать, сиди дома и занимайся хозяйством. Вот она и занималась, как умела. Но я недолго там работала, не выдержала. Хозяйка ведь и в туалет мне ходить не разрешала.

      – В каком смысле? – не поняла я. – Что, совсем? А как же?

      – А как хочешь. Брезговала она, видите ли, что я, ее мраморный унитаз с позолотой запачкаю. – Валя помолчала, потом зло добавила: – А другая хозяйка форму на работе носить требовала.

      – Разве