Самый дождливый октябрь. Ирина Комарова

гадюку, собственными руками!

      Теперь паузу взяла я. Не сводя взгляда со старшего менеджера, на ощупь, нашарила чашку, глотнула горячего кофе, поперхнулась и закашлялась. Зинаида Григорьевна спокойно ждала, пока я буду готова продолжить разговор.

      – То есть вы, – сипло уточнила я, – подозреваете какого-то конкретного человека?

      – Подозреваю. Но доказательств у меня нет, поэтому я вам не могу сказать ничего конкретного.

      – Кхм. В смысле, фамилию не назовете.

      – Нет. Могу только сказать, что этот человек, по долгу службы, имеет доступ к информации о жизненно важных для развития фирмы решениях.

      – Это предположение напрашивается само собой, – пожала я плечами. – Уборщице или вахтерше, как бы внимательно они ни прислушивались к разговорам, трудно быть в курсе того, что находится у директора в домашнем сейфе. Так что, если мы говорим о конкретном человеке, имеющем имя и фамилию…

      – Но я не могу! – горячо перебила меня Зинаида Григорьевна. – Понимаете, без доказательств, это ведь будет клевета. А доказательств у меня нет, – с сожалением повторила она.

      – Ага. То есть, если вдруг окажется, что человек, которого вы подозреваете, не виновен…

      – Это не возможно, – снова перебила меня Зинаида Григорьевна. – О невиновности не может быть и речи!

      – Но почему? Ведь доказательств нет?

      – Прямых нет. Но я знаю жизнь и знаю людей. Эта… этот человек способен на многое.

      – Неубедительно, – я покачала головой. – Мало ли, кто на что способен, это вовсе не означает, что человек окажется преступником. Кстати, если суммировать то, что вы уже сказали – доступ к важной информации и скверный характер, то можно сделать некоторые выводы. Вы имели в виду секретаршу Черникова?