Освобождённый. Сергей Петрович Волошин

у сына говорить на мове, москалём называли. Это у них революция такая была, как они говорили. И мой одноклассник крутился там в каких-то штабах у Ющенко. Это президент их был на тот момент. Всё обещал, что вот-вот заберут всё у донецких, вступят в Евросоюз, он хапнет кучу денег, купит новую квартиру, получит должность в министерстве…Я из-за сына уехала обратно в Таганрог. Свекровка, слава богу, простила. Серёжа до сих пор вспоминает те дурацкие два месяца, вырванные из жизни. Кстати, ты обратил внимание, что старики на Украине не хотят войны? А молодёжь жаждет резать нас. Это как раз те, которые бегали тогда, в середине двухтысячных по школам в оранжевых шарфиках. Как будто не от нас они родились…

      – Резать нас? Но ты же родом с Украины…

      – Мы родом, Максим, из Советского Союза. Мы родом из унаследованной им тысячелетней истории и культуры нашей большой страны. И сама Украина вместе с нынешней Россией родом из него. Геббельс, кажется, говорил, что если отнять у народа историю, то через поколение он превратится в толпу, а еще через поколение им можно управлять, как стадом. Не зря же систему образования так изменили. Именно для того, чтобы то, что являлось аксиомой для нас, превратилось в миф для нынешних митрофанушек. Но мы же не о политике пришли сюда разговаривать? Закажи ещё вина!

      Максим, покорно пошатываясь, бросился к бару и принёс полную бутылку. Ирина осуждающе окинула его с ног до головы.

      – Не многовато ли будет?– спросила отрывисто.

      – Заберём с собой, если останется, – ответил Максим.

      – С собой, значит? А куда, позволь спросить?

      – Куда скажешь.

      – То есть ты ещё не решил, куда мы идём дальше?

      – Я это решил ещё с утра. Даже ещё ночью.

      – Но у меня не прибрано. Я не ждала гостей.

      – Я не хочу быть гостем.

      – Ты пьян, Макс.

      – Не более, чем ты.

      – Тогда берём бутылку и ловим такси. Если что – плачу я.

      – Нет, я.

      – Только попробуй. Ты меня ещё не знаешь.

      В такси Гущин нырнул на заднее сиденье, чтобы сесть рядом с Ириной. Попытавшись положить свою тяжёлую руку на её тонкое плечо, понял, что это неудобно. Тогда просто взял её за ладонь. Ирина подняла на Максима жадные глаза и шёпотом сказала:

      – А ты не пожалеешь?

      Максим уже потерял над собой всегда присущий ему контроль, и вместо ответа наклонился и легко поцеловал её в щёку. Ощутив тёплое встречное движение Ирины, он протянул дальнюю руку, обнял её за талию, прижал к себе, и без стеснения отдал всю свою нежность крепкому и продолжительному поцелую в расслабленные губы.

XII

      – Чижиков, ко мне, бегом! – раздался по внутренней связи хриплый голос начальника горотдела.

      Чижиков бросил трубку телефона, хрустнул заклинившими позвонками, соскочил со стула и выбежал в коридор, недавно застеленный свежим линолеумом с жёлтыми цветами, никак не гармонирующими с профилем милицейского учреждения. По пути на второй этаж в кабинет