Освобождённый. Сергей Петрович Волошин

И даже дома одевается так модно и сексуально вызывающе.

      – Мама, ты телевизор смотришь? Видела президента Франции Макрона и его жену? – неожиданно, словно развлечения ради, спросил Максим.

      – Видела, конечно, – захлопала глазами Виктория Николаевна.

      – И как они тебе? – хитро смотря в зрачки и ожидая реакции матери, продолжил Макс.

      – А как надо? Ну, пара как пара. Что такого? Что ты имеешь в виду? – не поняла напора сына Виктория Николаевна.

      – Макрон моложе своей жены, её, кажется, Брижит зовут, на целых двадцать четыре года! Как тебе такое? – довольным голосом выпалил Максим.

      – Ну, не знаю, – пожала грузными плечами мама. – Никогда не задумывалась над этим. У них там во Франции такое, наверное, в порядке вещей. Эдит Пиаф была намного старше мужа, лет на двадцать, наверное.

      – Да и у нас в порядке вещей, – перебил Макс, – Киркоров и Пугачёва, например…

      – А потом Пугачёва и Галкин, – засмеялась Виктория Николаевна. – Извращенцы какие-то…

      – Почему сразу извращенцы? Я лично ничего странного в этом не вижу, у них ведь даже дети есть, – снова не дал договорить матери Макс. – Я недавно интервью брал у сорокалетней тренерши по лёгкой атлетике, так она вышла замуж за своего воспитанника, а ему двадцать. Жизненная история, мам. Любви, как говорят, все возрасты покорны.

      – Ох, и работа у тебя, сынок, с такой работой нахватаешься такой грязи, что не отмоешься потом. Ну, да, Москва, туда всё дерьмо со всей России съезжается за перспективами, которых нет на периферии, – вздохнула Виктория Николаевна.

      – Мам, я тоже дерьмо? – обиделся сын.

      – Да при чём здесь ты? Я про этих, как их, ну, понаехавших извращенцев говорю. Весь телевизор ими забит.…

      – Мам, а если бы я, например, встретил женщину старше себя?

      – Так и знала. Поругался со своей бизнесменшей, всё, пошёл по рукам парень. Ну, давай, рассказывай, кто она на этот раз? – жёстко спросила Виктория Николаевна, словно перешла в психическую атаку.

      – А я разве сказал, что у меня кто-то есть, я чисто гипотетически…

      – Ага, гипотетически, то про Макрона, то про тренершу свою сорокалетнюю, издалека зашёл. Ты мать не обманешь. Не хочешь говорить, скоро отец придёт. С ним про этих педофилок потолкуешь, – голосом, полным обиды, проговорила мама, убирая пустую посуду со стола.

      – Насмешила, мам. Педофилки! Не могу-у! – раскатисто рассмеялся Максим.

      Отец Владимир Алексеевич Гущин приехал ближе к вечеру, когда разогревшее портовые крыши солнце скользнуло вдоль берега моря и закатилось за порозовевший на западе горизонт. По-мужски коротко обнялись. Отец достал из холодильника бутылку водки.

      – Не научился пить? – спросил сурово. Максим отрицательно покачал головой, отец, одобряюще кивнув, убрал бутылку обратно. – Так сказать, на побывку?

      – На месяц, чуть меньше.

      – Чем заниматься думаешь?

      – Отдохну немного, – задумался