Старое поместье Батлера. Айлин Лин

сжав ладони в кулаки до белых костяшек.

      – Хмм, – мужчина потянулся к своему саквояжу и бережно извлёк из его недр какой-то предмет, завёрнутый в плотную ткань. Леди Лерой, будьте добры, распахните портьеры, так будет лучше видно.

      Стоило шторам разойтись, как в помещение ворвался жидкий солнечный свет: небо было затянуто пеленой серых облаков, которые наверняка прольются противным мелким дождичком. Погода, равно настроение в моей душе.

      – Посмотрите сюда, – позвал доктор и перед моим лицом возникло зеркало в дорогой медной оправе; стекло неплохого качества по краям было с пузырьками, но это обстоятельство нисколько не помешало мне рассмотреть новую себя.

      Первое, на что обратила внимание – в этой жизни я блондинка, с красивым золотистым отливом. Правая часть лица припухла, на щеке внушительная ссадина. Глаза в данный момент были запавшими с тёмными кругами под ними, полные грусти и тоски, но красивые с миндалевидным разрезом и длинными густыми чёрными ресницами, и такие же голубые, как у мамы. Высокие скулы, аккуратный маленький носик, губки бантиком. Ангелочек, право слово! Как реагировать на себя же? В той жизни я была жгучая брюнетка, невысокого роста, поджарая, но не полная, очень подвижная. А сейчас девочка-клубничка. Фея из сказки. Тонкие ключицы, нежная, алебастровая кожа – истинная аристократка. Не внешность – мечта.

      – Вы себя узнаёте? – пытливо вопросил доктор Смит.

      – Нет, – вяло отмахнулась я, отворачиваясь от отражения.

      – Ясно, – покивал мужчина, бережно убирая своё сокровище. – Леди Лерой, мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз, – тут в дверь комнаты постучали, и в помещение вошла служанка, в руках она держала увесистый поднос, уставленный посудой.

      – Пройдёмте в кабинет, доктор, – вздохнула мама. – Сара, покорми мисс Грейс. Грег ещё не вернулся?

      – Нет, госпожа, его всё ещё нет. А мисс Грейс я подсоблю, не переживайте.

      Глава 4

      Доктор Смит оказался деликатным человеком, не став озвучивать диагноз при мне. Но я всё равно узнала, что у меня за болезнь. Амнезия. Ожидаемо, я на это и рассчитывала. И добавил, что, возможно, память ко мне не вернётся никогда, поскольку я даже свою внешность не узнала. Обо всём этом мне вечером рассказала Сара, та самая горничная, что присматривала за мной.

      Леди Мэделин заходила пару раз и грустно на меня глядела, вздыхала, гладила по волосам, шептала что-то успокаивающее и уходила. Понять её чувства было несложно, хоть мне и не выпало счастья познать материнство. Сожаление, бессилие, вина – всё это и их тонкие оттенки, ощущала бедная женщина.

      Когда она ко мне зашла перед сном, пожелать доброй ночи, я не выдержала и просипела:

      – Всё будет хо-ро-шо… Не грус-ти…

      – Ох, милая моя! – улыбнулась Маэделин, в прекрасных голубых глазах показались слёзы. – Ты права, мы непременно со всем справимся…

      Ей не дали договорить, в приоткрытую дверь спальни долетели странные звуки: кто-то громко возмущённо кричал, а потом что-то смачно, вдребезги разбилось. Я удивлённо посмотрела на леди. Узкие плечи