Шакал. Багряный рассвет. Виктория Падалица

не желая исполнять ее чудовищный приказ.

      Тогда девица подошла и грозно поглядела мне в глаза.

      – Не торопись с выводами. Здесь никого не хоронят. Здесь этим кормят скот. Я не хочу потом собирать его косточки по всему свинарнику. Потому приказываю тебе. Сейчас же выбрось это в мусорный бак!

      Выбросить ребенка в мусорный бак…

      Это ж какими тварями надо быть, чтоб додуматься до такого!

      Но, с таким выбором даже не знаю, что человечнее – выбросить или же скормить свиньям. Наверное, у этой девицы, следящей за «инкубатором», всё же осталась душа, которую тщательно скрывала под маской убийственного безразличия…

      Не дожидаясь, когда выйду из состояния шока, девица грубо всучила мне пакет с новорожденным и жестом показала направление, куда следует двигаться.

      – Вон там стоит бак. Возле забора найдешь. И постарайся, чтобы собаки не учуяли запах крови и не растрепали пакет. Держи высоко. Давай быстрее.

      Прижав к груди мертвое тельце в пакете, я покорно ушла исполнять приказ. Мне пришлось подчиниться.

      Собаки лаяли и прыгали на меня, пытаясь вырвать пакет из рук. Они учуяли кровь и теперь сходили с ума. Они шли за мной по пятам.

      Я же несла этот свёрток словно хрупкое, ценнейшее в мире сокровище. Несла его и плакала, мысленно провожая невинного маленького ангела в последний путь.

      Как вдруг под ладонью я почувствовала шевеление.

      С ужасом осознала, что ребенок жив, и что теперь я не смогу его выбросить, я остановилась и замерла на месте.

      Прогнав пинком назойливую псину, так и норовившую выхватить у меня ношу, я аккуратно развернула пакет.

      И увидела смуглую ручку. Маленькую. Крохотную. Во мне в тот же момент проснулся материнский инстинкт.

      Затем взору предстало обезображенное детское личико.

      Этот мальчик, являясь ребенком Шалхи, был рожден с физическими патологиями. И судя по дыханию, был крайне слаб. Ему оставалось жить всего ничего.

      И я это понимала. Но также понимала, что его нельзя выбрасывать. Его необходимо спасать.

      Прижав к груди малыша, я побежала к охранникам.

      – Кто-нибудь! Скажите Шалхе, что его сын живой! Позвоните ему срочно! – попросила я двух батраков, стороживших главные ворота.

      Но они лишь рассмеялись в ответ на мою просьбу, идущую от сердца.

      – Еще чего тебе сделать?! Ишь свиноматка раскомандовалась!

      – Пожалуйста! Его сыну нужна помощь! Я не мать! Меня попросили!

      – Кто тебе его дал?

      – Из первого отряда девушка…

      – Что тебе велено с ним делать?

      – Выбросить.

      – Так выбрось!

      – Но…

      – Подчиняйся! – гаркнули на меня оба охранника.

      – Нет же! Поглядите сами! Он живой! Но не протянет без медицинской помощи! Нужно немедленно звонить его отцу! Неужели хотите, чтобы ребенок умер по вашей вине? Неужели вы сможете жить с этой виной? – умоляла я их, пытаясь воззвать к человечности.

      – Ну-ка дай погляжу. – второй охранник нехотя согласился и протянул