Танцующая для дракона. Небеса в огне. Марина Эльденберт

– дам им очередную возможность шлепнуть меня по ушам.

      Сибрилле, Гроу, Гелле.

      Даже Мелора, уверявшая, что я не актриса, порадуется. Из высокой башни Ярлисов под домашним арестом, или где там держат провинившихся иртханов до оглашения приговора.

      Нет уж, пусть всеми чешуйками облиняют, но такого удовольствия я им не доставлю.

      Поэтому к моменту, когда прозвучало:

      – Приготовились! – я уже была спокойна, как обожравшийся виар.

      Ровно настолько, чтобы с профессиональным безразличием встретить и проводить отзывающийся в груди огнем голос:

      – Полетели!

      – Танцующая для дракона, сцена семнадцать, дубль четвертый.

      Ортахарна удивительно привычно осталась за спиной, а я шагнула в Огненные земли далеких времен. Шла навстречу звенящей прохладе, чтобы разбавить зарождающийся под солнцем зной. Расплетала волосы, чувствуя льющиеся под пальцами пряди. Вышла на берег, ударившись взглядом о каменную спину застывшего в воде мужчины, замерла.

      Мгновение, пока я пыталась справиться с охватившими меня чувствами, оборвал он.

      – Ты всерьез считаешь, что я не чувствую тебя, девочка?

      Резкий разворот – и взгляд, навылет – в упор.

      Бегущий по венам огонь, питаемый его взглядом, который, кажется, способен испепелить не только мою одежду, но всю меня.

      – Подойди.

      Вода показалась холодной: невыносимо холодной, если не сказать ледяной. Возможно, из-за пламени, что бушевало внутри.

      – Ты так сладко пахнешь, – слова змеились по телу огненным лентами.

      Этот взгляд не просто обжигал, он клеймил, и я рванулась назад.

      – Нет!

      – Она выбрала меня, девочка. И ты знаешь это не хуже меня.

      – Она – не я! – выдохнула резко. Яростно, отражая его темный взгляд. – Я вашей не стану! И уж тем более вы никогда не станете для меня первым.

      Воздух из меня выбило за один удар, и на смену ему пришел огонь. Огонь его прикосновения, прикосновения спиной к раскаленной груди, от которой одежда не задымилась лишь потому, что мы стояли в воде.

      – Теперь, – жесткий, сильный, злой голос разъяренного дракона, – ты только моя, девочка. Лучше тебе запомнить это сразу.

      Скольжение его ладони по коже вряд ли можно было назвать лаской, никогда еще я не чувствовала так болезненно-остро, яростно, жестко. Никогда еще так не отзывалась на этот собственнический, властный призыв, рождающий внутри полубезумное желание покориться выжигающему мое тело огню. Огня становилось все больше, и вода только чудом не шла вокруг нас пузырями, вместо дыхания с губ срывалось раскаленное марево, а небо плыло перед глазами.

      Поэтому когда с берега прозвучало:

      – Стоп. Снято! – я с трудом вернулась в реальность.

      Она (реальность эта) мельтешила перед глазами, в высоту неба вплетались разноцветные точки, а рука Рихта на моем бедре казалась просто ледяной. Так же, как и вода. Я вдруг осознала, что меня начинает потряхивать.

      – Танни, –