Тысяча ударов сердца. Кира Касс

не оправившись от панической атаки, я недоумевающе уставилась на него.

      – Твоя прическа, – процедил он.

      Я постаралась придать себе независимый вид:

      – Если не ошибаюсь, наша договоренность вступает в силу после помолвки.

      – Наша мать всегда носила распущенные волосы. – Эскал буквально цитировал слова, сказанные мной в День основания.

      – Прекрасно понимаю ваши чувства, – сухо бросил Николас. – Однако Аннике пора взрослеть. Позовите ее горничную. Пусть явится немедленно!

      Эскал расправил плечи, в голосе зазвучали грозные, неслыханные доселе ноты:

      – Сэр, вы забываетесь! Не вам командовать мной. К вашему сведению, горничная ее высочества – доверенное лицо нашей семьи, и мы не станем отрывать ее от работы из-за ваших капризов. Наконец, Анника не связана с вами законными обязательствами и имеет полное право напоследок предстать перед публикой с прежней прической. – Задыхаясь от праведного гнева, Эскал продолжил: – Вы глубоко заблуждаетесь, решив, что ваша кандидатура была единственной. Многие принцы добивались благосклонности Анники, но получили отказ, поскольку мы предпочли породниться с вашей семьей и тем самым обеспечить мир в стране. Но если вы намерены и дальше третировать мою сестру, помолвка будет расторгнута сию же секунду.

      Николас повернулся к отцу, и затравленный взгляд выдал того с головой.

      – Сомневаюсь. – Николас говорил без тени угрозы, просто констатировал факт. – Однако, чтобы загладить возникшее недоразумение, я согласен уступить. По крайней мере, сегодня. Ни к чему заставлять публику ждать. – Он поправил галстук и протянул мне руку. – Готова, душечка?

      Душечка. Меня передернуло. Надеюсь, это не войдет у него в привычку.

      Я искоса глянула на Эскала, готового вцепиться Николасу в глотку, и покорно шагнула к жениху:

      – Конечно.

      Отец подавленно молчал. В памяти всплыла история из детства. Напуганная байками Эскала о ведьмах и драконах, я категорически отказывалась идти на прогулку. Мама держала меня за руку, но впервые этого оказалось недостаточно. Тогда отец взял мой летний зонтик и принялся размахивать им, словно мечом. Он уверял, что это волшебная палочка, способная сразить любую ведьму и одолеть самого свирепого дракона. В тот день ему удалось развеять мои страхи.

      Какая му́ка – видеть его, такого близкого и вместе с тем отстраненного. Какая му́ка наблюдать за его терзаниями, ловить на себе покаянный взгляд.

      – Прости, Эвелина, – шепнул отец, но тут же исправился: – То есть… Анника.

      Однако меня не покидало чувство, что извинения предназначались маме.

      – Все хорошо, – понизив голос, слукавила я. – Правда.

      Отец одернул сюртук. По протоколу король и принц первыми приветствуют толпу. Мы с Николасом замерли у порога, смиренно дожидаясь своей очереди.

      – Король сегодня… не в лучшей форме, – заметил Николас, от которого не укрылась фальшивая улыбка будущего тестя.

      – Ничего подобного, – возразила