Пьем до дна. Артур Лео Загат

борясь с грубой тканью, наброшенной на меня. Моя голова нашла отверстие в этой ткани. Я выбрался из покрова и встал на ноги.

      Ноги болели от соприкосновения с большими камнями. Я был там, где никогда раньше не был. Я был в лесу. Скорее в джунглях, но ни один человек не видел такие джунгли. От крупных частиц почвы поднимались стебли, разные по высоте, от моего роста до пятидесяти футов. Это были не древесные стволы, но большие жилистые оболочки из растительного волокна. Более короткие расплющивались кверху, а потом сужались до острого конца. От более высоких ближе к концу отходили стебли.

      Некоторые из этих стеблей ветвились, другие превращались в палки, похожие на дубинки длиной с рослого человека. Листьев не было, но были плоды, какие могут расти на какой-нибудь далекой планете, но никогда на земле.

      Одни в форме слезы, покрытые короткими волосами и с острием, выходящим из узкого конца. Другие – продолговатые чаши, покрытые белыми волдырями и жесткими волосами. Третьи…

      Нет смысла описывать их все. Достаточно сказать, что этот кошмар залит кошмарным фиолетовым свечением. Достаточно, чтобы я дрожал не только от столкновения с этими безумными декорациями, но с холодом, который, как лед, касался моей кожи.

      Моей кожи! Я совершенно обнажен! Никакой одежды, нет даже бинтов на руке и ноге, ничто не закрывает меня.

      Я воспринимал все это: невероятные джунгли, мою обнаженность – не по порядку, а единым, как молотом, ударом по сознанию. Но тут краем глаза я уловил движение слева и повернулся. Я пригнулся, стиснув зубы, и с инстинктом, заложенным в костях человека и заставляющим искать оружие, схватил камень.

      В пяти шагах от меня лежала змея, пяти дюймов толщиной и длиной в рослого человека. Ее тупая безглазая голова была чуть приподнята, как будто змея обнаружила меня только по запаху и теперь медленно соображает, то ли забыть обо мне, как о недостойном внимания, либо наброситься на меня.

      Опыт научил меня, что дикие животные, млекопитающие или рептилии, редко нападают на неподвижные существа, если не охотятся за пищей. Я заставил свои мышцы застыть – впрочем, они и так были напряжены – и, затаив дыхание, ждал решения чудовища.

      Если оно набросится на меня, я брошу камень и отскочу в сторону. Да. Но это в лучшем случае будет один шанс на тысячу. У меня были основания знать, что большая змея неуязвима ни перед чем, кроме выстрела из слоновьего ружья; я знал также, что змея способна двигаться со скоростью молнии.

      Я ждал… Волоски на шее поднялись от чьего-то злобного взгляда, от угрозы, по сравнению с которой змея ничтожна.

      Какое-то шестое чувство заставило меня посмотреть вверх. Надо мной в воздухе, по-видимому, без всякой поддержки висела тварь, в гигантском теле которой были все ужасы, на какие способно воображение человека.

      Тело диаметром в два фута круглое и покрыто фиолетовой шерстью. У него восемь ног с двумя суставами, длинней отвратительного торса, с которого свисают. Но вершина ужаса – его голова, из которой выступают острые клыки; из громадных глаз глядят черные огни ада.

* * *

      В тот момент, когда я его заметил, чудовище собралось и прыгнуло на меня. Мышцы моих ног взорвались