Все моря мира. Гай Гэвриел Кей

пригороде Альмассара, в общине киндатов за городской стеной, знал человека, который когда-то давно купил его партнершу совсем юной девочкой. Он видел его издалека. Ничего удивительного: Диян ибн Анаш был известным судьей, ученым, уважаемым в городе человеком. Никто не знал, кто его убил. Могла ли хоть одна порядочная душа заклеймить девочку, которая стала женщиной, сделавшей это, если бы узнала правду? Что ж, многие бы так и поступили. Почти все, по правде говоря. Риторика имеет свои границы, даже в мыслях.

      Он совсем ее не осуждал, с той самой ночи, когда она пробралась в порт, на борт «Серебряной струи», и рискнула попросить разрешения остаться, а он согласился. Она рассказала ему часть своей истории – небольшую часть.

      Рафел заставил себя вернуться к тому, ради чего сегодня утром поднялся на палубу, и раздать жалованье экипажу. К концу этого дня они пришвартуются в гавани Марсены. Ветер, изменчивый в это время года, оставался попутным, он нес их к противоположному берегу. Пока что им необыкновенно везло. Рафел бен Натан не доверял фортуне. «Если сегодня ты слишком много смеешься, – говорила его мать, – завтра будешь плакать».

      Он также не доверял матросам, отпускающим мрачные шуточки насчет жалованья, выстраиваясь в очередь перед столом, на котором ждали его гроссбух и их деньги. Шутником был здоровенный моряк из Эспераньи с покатыми плечами, Бастио. Опять он.

      – Я думаю, он нам недоплатит сейчас, потому что нам пришлось покинуть Абенивин до того, как они закончили закупки. Следите! – Он сказал это двум стоящим позади матросам, когда они приближались к столу. И сказал громко.

      – Я так не думаю, – возразил один из них.

      – Следите, – уверенно повторил Бастио. – Он киндат, не забыли?

      – Не реагируй, – тихо сказал Рафел Надии, стоящей у него за спиной.

      Эли был у штурвала, сейчас он как раз отдавал распоряжения матросам, тянущим канаты.

      Очередь дошла до Бастио.

      – Мой господин, – произнес он, подобострастно кланяясь. Он был привлекательным мужчиной.

      Рафел поднял на него глаза.

      – Жалованье полностью, как всегда, – сказал он. – Ни один человек на моем корабле не страдает из-за событий, которые мы не можем контролировать. Ты можешь извиниться.

      Бастио бросил взгляд мимо Рафела и явно увидел выражение лица Надии. Оно не было благожелательным.

      – Всего лишь пошутил, капитан. Вы же знаете! Такая у меня привычка! – Он улыбнулся.

      – Может, ты поменяешь свою привычку по такому случаю?

      Рафел отсчитал монеты, отметил выплату в гроссбухе, положил деньги на край стола ближе к матросу.

      – Конечно поменяю! – ответил Бастио. – Спасибо, капитан!

      – Не стоит благодарности. Это оговоренная оплата. Иди к Эли.

      Он выдал деньги экипажу, потом, как обычно, на глазах у матросов бросил монету за борт – повелителям и повелительницам моря. Языческие боги и духи; веру в них не одобряла ни одна религия. Это было ересью, но все моряки,