Сахарный вор. Нэнси Мауро

его на расстоянии вытянутой руки, и прищурился. – И теперь у вас есть своя собственная.

      Он положил лист обратно и нацарапал слоган под фотографией:

НЕТ НИЧЕГО ВОЛШЕБНЕЕ, ЧЕМ «ПЕРСИДСКАЯ»!

      Отец был разочарован. Но Данте обладал маркетинговым чутьем.

      – Соль ведь самый обычный продукт, – начал дядя в тот вечер у себя дома, тыкая пальцем в рисунок, как будто давя муравьев. – Но Стелла каждый раз переплачивает только за то, чтобы купить именно ту, с маленькой девочкой и зонтиком.

      – Это так, Франческо. – Zia Стелла тоже называла моего отца его настоящим именем. Она вытащила рисунок из-под руки мужа. – А что в этом плохого?

      Он скрестил руки на груди.

      – Я не хочу, чтобы ее лицо было во всех газетах.

      Я выпрямилась. Мне не часто приходилось слышать, как отец говорит обо мне как о реальном, живом существе. Большую часть времени он смотрел на меня с таким озадаченным выражением лица, как будто понятия не имел, откуда я взялась.

      – Но у нее красивое лицо, – возразила ему Стелла. – И кто знает, надолго ли это. Лучше извлечь из этого максимум выгоды прямо сейчас!

      – Собачья морда, – огрызнулся Энцо со своего места. В шесть лет Энцо был единственным из нас, кто выглядел как шнауцер: маленький и жилистый, визжащий без остановки. И мой лучший друг. Я сильно пнула его, чтобы он заткнулся.

      Отец откинулся на спинку стула и выудил зубочистку из кармана рубашки.

      – У меня нет на это времени, Стелла. Мне нужно управлять пекарней, в которую ходит море людей.

      – Я сошью костюм! – Стелла прижала рисунок к груди. – Я смогу, верно, Сабин?

      Я энергично закивала.

      – Разреши мне, папа, – умоляла я. – Я правда справлюсь.

      Но лицо отца было суровым, непроницаемым.

      – Для тебя это будет пустая трата времени, Стелла. Дети уже подросли. Ты нужна нам, чтобы работать за прилавком полный рабочий день, а не дурака валять.

      – Дурака валять? – Ее брови взлетели вверх. – Думаешь, я этим занимаюсь?

      Моя тетя была итальянской домохозяйкой, и ее обижал тот факт, что отец считал воспитание детей уклонением от ее обязанностей в пекарне.

      – Я о том, что, если ты возьмешься за это, нам не нужно будет платить продавщице.

      – А кто будет кормить детей? Отвозить их в школу и привозить обратно? – Стелла саркастически постучала себе по верхней губе. – О, подожди, Франческо, наверное, у тебя есть на примете доброволец?

      – Стелла. – Данте отодвинул свой стул.

      Она обернулась.

      – А почему я не могу об этом сказать? Мы же все так думаем.

      Дядя встал.

      – Хватит!

      – Данте, все в порядке. – Отец поднял руку, продолжая смотреть на тетю. Вероятно, в этот момент он понял, что ему уже не выиграть приз «Самый заботливый родитель» и что я, как юная девушка, нуждаюсь в женской руке и заботе. Он поковырялся зубочисткой во рту. – Ты позаботишься об этом?

      Стелла расцвела.

      – Мы просто сделаем