Последний бой «чёрных дьяволов». Сергей Нуртазин

врага. Рвы сдержать немецкую армаду не смогли. Канонада приближалась с каждым часом. Теперь друзьям было не до школы и иных юношеских забот и забав. Вечером того же дня Максимка принес новость, что будто бы немцы захватили железнодорожный мост. С наступлением следующего дня по их улице поехала техника и нестройными колоннами потянулись отступающие красноармейцы.

      На время налеты немецкой авиации почти прекратились. Александр надеялся, что немцы не войдут в город, однако вечером стрельба уже слышалась со стороны вокзала. В тот же день он узнал от всезнающего Максимки о том, что переодетые в красноармейскую форму диверсанты устраивали в городе взрывы и поджоги, проникли на железнодорожную станцию, обливали вагоны керосином и поджигали их, а потом на вокзале началась перестрелка, в которой погибли несколько гражданских. Узнал и о том, что враги рвутся к центру. С наступлением ночи в той стороне стали видны багряные всполохи пожаров.

      Утром в городе снова наступило относительное затишье, Александр заметил, что поток отступающих красноармейцев значительно уменьшился. Бойцы – утомленные, в грязных шинелях, некоторые с кровавыми повязками – бросали угрюмые, а порой и смущенные взгляды на четверых стоящих у ворот подростков, а они в свою очередь с горечью взирали на представителей Красной армии, о которой в предвоенных песнях пелось, что она всех сильней. Однако сейчас сильнее оказалась армия неприятеля. Сильнее на земле и в небе. Оттуда, с неба, и свалились на отходящих красноармейцев, словно коршуны на добычу, три немецких бомбардировщика. По команде «Воздух!» строй рассыпался. Бойцы заметались по улице, несколько красноармейцев открыли ворота, забежали во двор к Великановым. Туда же загнали и пароконную повозку. Усатый сержант бросил на юношей суровый взгляд, гаркнул:

      – Вы чего столбами встали? Быстро во двор! Ложись, мать вашу!

      Они бросились на землю тут же, у раскрытых ворот, рядом с собачьей будкой, куда поспешил спрятаться Волчок, похожий на шпица светло-серый пес Великановых. Сержант остался стоять. Александр повернул голову, увидел в двух шагах от своего лица его перепачканные грязью разбитые ботинки и ноги в обмотках. Посмотрев выше, он увидел, как сержант сдвинул на затылок шапку-ушанку, рывком скинул с плеча винтовку, расставив широко ноги, прицелился и выстрелил в небо, туда, откуда с оглушающим гулом стремительно приближался вражеский самолет. Гул нарастал. Сержант досадливо выругался, сноровисто перезарядил винтовку, выстрелил еще раз. С улицы раздались несколько винтовочных выстрелов и частый стрекот ручного пулемета. Красноармейцы пытались сбить немцев из стрелкового оружия, но безуспешно.

      Немецкие летчики ответили им пулеметными очередями и бомбами. Замолк ручной пулемет на улице. Одна из очередей сразила усатого сержанта. Он замертво рухнул рядом с Григорьевым. Александр надолго запомнил грязно-серую шапку-ушанку в луже крови, окровавленные жидкие светло-русые с проседью волосы, остекленевшие