Последний бой «чёрных дьяволов». Сергей Нуртазин

некоторое время занимался мотоспортом в обществе «Динамо», вот и попал в мотоциклетный батальон. Я вообще технику люблю, хочу после войны в механико-машиностроительный институт имени Баумана поступать.

      – Понятно, молодец. Добился, значит, чего хотел. Это хорошо, а теперь возьмите с ефрейтором Красильниковым из трофея чего-нибудь перекусить и поднимайтесь наверх. Надо червячка заморить. Я чую, что наша полевая кухня теперь не скоро до нас доберется.

      Красильников, провожая взглядом командира, сказал:

      – Взять-то возьмем, только сначала на хозяйской собачонке, которая во дворе лежит, проверим, а то фрицы могут еду отравить, с них станется.

      – Не получится, собачонка совсем мертвая лежит. Джумагалиев ее в расход пустил, когда она на него бросилась. Пес, видать, обученный был, если стрельбы и взрывов не испугался…

      Григорьев устало поднялся по ступеням, громко крикнул:

      – Джумагалиев! Ты где?

      Айдарбек выбежал из соседней комнаты.

      – Здесь я, товарищ старший сержант. Кишкентай бобек убирал на улицу.

      Александр удивленно посмотрел на казаха:

      – Кого?

      – Офицера немецкого, которого я убил. Это будет пятый, которого я, как говорит Лисковец, укокошил своими руками. У казахов есть детская считалка, на пальцах, – Айдарбек начал по порядку загибать пальцы на левой руке, начиная с большого. – Бес бармак, балан уйрек, ортан терек, шылдыр шульмек, кишкентай бобек. Вот и получается, что этот пятый немец – кишкентай бобек.

      – Бог с ним, с твоим кишкентаем, показывай свой трофей.

      Джумагалиев махнул рукой.

      – Пойдем, товарищ старший сержант, покажу.

      Разведчики неспешно вышли во двор, подошли к стоявшему неподалеку от ворот четырехдверному автомобилю «Шкода», бежевого цвета. Григорьев погладил капот автомобиля.

      – Хороша машинка. Чехи делали.

      – Э-э, зачем тебе эта машина? Сюда смотри, товарищ старший сержант, – Джумагалиев указал на мотоцикл серо-зеленого цвета.

      Григорьев подошел к мотоциклу:

      – А это старый знакомый. Немецкий. «Цундап» называется. Теперь, похоже, на нем поездить не придется. Такой трофей домой бы увезти.

      Джумагалиев шмыгнул носом.

      – Лучше швейную машинку «Зингер» возьми и иголки для нее, а мотоцикл как повезешь?

      – Эх, Джумагалиев, наивный ты человек. Кто ж мне его разрешит взять? Генералам и офицерам, может, и перепадет, а нам не положено… Ладно, Бог с ними, с трофеями. Сейчас для нас главное – самим живыми домой вернуться. Нашему возвращению родные и без трофеев обрадуются.

      – Правильно говоришь, командир. Я тебе тоже обрадуюсь, если после демобилизации ко мне в Казахстан в гости приедешь. Я для тебя барана зарежу, будешь в нашей юрте на почетном месте сидеть, бешбармак кушать, кумыс и айран пить. Апа тебе баурсаки сделает, я на домбре играть буду, мой дядя акын для тебя петь будет. Э-э, ты знаешь, как он поет? М-м, вся степь замирает, чтобы его слушать. Приедешь?

      – Почему