Операция «Сентябрь». Сергей Трифонов

хорошенько подумать и, пригрозив пистолетом, обещал вскоре вернуться.

      Нестеров переглянулся с Храмовым, достал из конверта фотографию Бруса, в миру Бруяцкого Станислава Брониславовича, показал её Штерн.

      – Этот приходил?

      – Да, этот.

      Храмов положил перед Штерн чайную коробочку, извлёк из неё брошь и спросил:

      – Эту вещь оставил на хранение Шперкович?

      Штерн побледнела, её широко раскрытые глаза выражали удивление и ужас. Она прошептала одними губами:

      – Да. Это фамильная брошь его покойной матери Ядвиги, до замужества Коморовской. Он уверял, что это всё, что осталось от приданого матери. Брошь из чистого золота высокой пробы, украшена бриллиантами, изумрудами, рубинами и сапфирами. Изготовлена голландскими мастерами в Амстердаме в середине восемнадцатого века.

      – Вы знаете цену броши? – спросил Нестеров.

      – Кузен её оценивал в двадцать – двадцать пять тысяч фунтов стерлингов. Это сумасшедшие деньги, панове!

      Храмов присвистнул и быстро убрал брошь в коробку.

      – Вы полагаете, – продолжил Нестеров, – бандиты приходили за брошью?

      – Уверена. Всё остальное, что они взяли, сущие пустяки.

      – Вы знали, где была спрятана брошь?

      Штерн вздрогнула.

      – Нет, пан капитан, кузен мне ничего не говорил.

      – А кто мог так профессионально замуровать брошь в стену кабинета вашего кузена?

      – Не знаю. Возможно, у брата сохранились довоенные связи с какими-то рабочими, или он новые завёл. Не знаю, пан капитан.

      – Вам известно, где могут скрываться Шперкович и Брус, извините, Бруяцкий?

      – Пан капитан, – Штерн с укором поглядела на Нестерова, – город почти не разрушен и пуст. Брошенных домов и квартир множество. Да где угодно.

      – Вы живёте здесь, в старом городе, по адресу – улица Августинцев, дом 7, квартира 3?

      – Совершенно верно, рядом с костёлом Святого Казимира.

      – В городе вы случайно больше не встречали этих людей?

      – Нет. Хотя постойте. Неделю назад я ходила за овощами на Лукишский рынок, что напротив гимназии, на Мицкевича. Там есть небольшая деревянная пивная. Так вот у этой самой пивной я заметила двух бандитов из компании Бруяцкого, они с ним приходили к нам в лавку. Они стояли у дверей пивной, курили, смеялись, громко разговаривали по-польски, меня, слава Богу, не узнали. Больше я никого не встречала.

      – В городе у вас есть родственники?

      – Нет, всех Господь прибрал.

      – Вы общаетесь с друзьями, знакомыми?

      – Практически нет. Кто успел до войны бежать, те далеко. А кто остался… Вы же знаете, что немцы и литовцы с евреями сделали?

      Нестеров дал подписать Штерн листы протокола.

      – Нелли Рафаиловна, если понадобится, мы известим вас. О нашем разговоре никто не должен знать. Помните, бандиты могут и вас навестить.

      Штерн поднялась, оправила плащ, поправила шляпку и, гордо вскинув голову, заявила:

      – Я