Посланник МИД. Книга третья. Георгий Комиссаров

продавали их за ничего уже не стоящие миллионы марок, которые через несколько дней оказывались простыми бумажками.

      Огромные универсальные магазины, такие, как «Хофф», например, оказывались вычищенными от товаров за одно утро.

      А к вечеру того же дня марка падала вниз так, что то, что было продано магазином за сто марок, нельзя было уже купить и за тысячу.

      Пока сознание несчастных немцев переваривало все это, многие нувориши заработали огромные состояния на их беде.

      Когда до граждан наконец дошло, в чем дело, было уже поздно. Почти все они были разорены.

      Таковыми были первые послевоенные годы существования немцем.

      Но затем всё наладилось…

      Когда воспоминаешь какую‑нибудь страна, где бывал и жил, то она в твоём мозгу приобретает некие формы и ассоциации.

      Например, Франция представляется мне чем‑то лёгким, ажурным, каким‑то кружевом, сотканным причудливым узором … как чулок или нижнее бельё прелестницы…

      Когда же я думаю сейчас о Германии, то я представляю себе громадную серую уродливую глыбу.

      На верху у этой громадины – меч, устремлённый на восток…

      А под ним роковые слова: «Там немецкий меч добудет землю для немецкого плуга».

      Эта глыба распластала под собою немецких мыслителей… и мудрых деятелей…

      Но несправедливости ради должен сказать, что не все немцы разделяют эти захватнические планы относительно России-СССР.

      Многие из них с большим интересом и даже с нескрываемой симпатией следят за стройкой в СССР или как тут выражаются: «социальным экспериментом».

      Немецкий народ в основной массе своей не только не хочет войны с нами, памятуя заветы Бисмарка и прежние уроки, но некоторые, более культурные немцы даже хотят учиться на русском опыте.

      Эти прогрессивные представители германской нации охотно вступали в беседы со мною. Вопросы на меня сыпались разны и много… как из рога изобилия.

      Причина этому была одна.

      Немецкие специалисты, побывав в СССР и возвратившись по окончании своих контрактов, рассказывали много о том, какие колоссальные стройки и положительные перемены происходят там.

      И этим невольно вызывали большие симпатии и интерес у немцев к моей Родине.

      – Русские, – говорили они, – хоть и большие фантазёры – мечтатели, но ещё и энтузиасты, оптимисты, влюблённые в свою страну, верящие в свои пятилетки. «СССР догонит и перегонит Америку!» Так тогда писали все Советские газеты.

      Коммунистическая партия была довольно значительно представлена в Германии. Я был знаком с её руководителями.

      Я сам видел разрешённую правительством демонстрацию коммунистов, которая шла по Унтер-ден-Линден в течение двух часов шеренгами по четыре человека в ряд.

      Но это всё в прошлом… После Гитлера, коммунисты ушли в подполье, кто не был схвачен и брошен в концлагеря. Некоторая часть их уехала из страны… многие из них в СССР. Но к большому удивлению товарищей из нашего полпредства в Германии и представителей Коминтерна, целые районные