Посланник МИД. Книга третья. Георгий Комиссаров

и?, – не принимая его шутливого тона, я спросил серьёзно.

      – И это тоже…, – махнул он небрежно рукой, как будто начать войну СССР было для него, словно игры в кегли.

      – Ну не обижайся, – похлопал он меня дружески по плечу, приглашая присесть на мягкое кресло у низкого столика, на который уже нам сервировали лёгкий завтрак.

      Я не стал чиниться и присев, тут же налил себе ароматного свежезаваренного кофе, которым стал запивать чудесные французские круассаны и мой любимый штрудель по-берлински.

      Дождавшись, пока я получу удовольствие от еды, Вальтер продолжил всё тем же его фирменным задушевным и вкрадчивым голосом.

      – Конечно Серж, ты вполне можешь быть в обиде и на меня, и на фюрера… Но у нас не было другого выхода…

      – Нам нужны развязанные руки на Востоке Европы, чтобы сделать большой бросок на Ближний Восток, – принялся Шелленберг мне в очередной раз пересказывать этот бред. Я молча ел и слушал…

      – И для этого вы решили поставить на кон свою судьбу, Германии наконец…, – зло я буркнул, продолжая наслаждаться завтраком.

      Он на это только широко улыбнулся, как кот, наевшийся сметаны. Затем он подошёл к своему огромному столу и достал из одного из выдвижных ящиков коричневую коробочку с золотой свастикой.

      Затем заговорил более серьёзно:

      – Герр Козырёф, мне поручено фюрером германской нации Адольфом Гитлером вручить Вам эту награду…

      Я при этих напыщенных слова встал…, а Вальтер продолжил:

      – Герр Козырёф, Вы награждаетесь рыцарским крестом с дубовыми листьями за неоценимые заслуги пред рейхом…

      Сказав эти слова, мой друг открыл коробочку, достал оттуда награду, подошёл ко мне и за ленточки повесил её мне на шею.

      Мне ничего не оставалось, как вскинуть руку в нацистском приветствии и рявкнуть нечленораздельно «Хайль», дожёвывая берлинский штрудель.

      – Ну теперь ты доволен?, – спросил улыбаясь Вальтер.

      – Наградой да, а вот войной нет, – откровенно я ответил.

      На что он, пожав плечами, сказал:

      – Если хочешь знать… все генералы и я… были против… но фюрер был непоколебим…

      – Что буде с посольскими?, – перешёл я на другую тему.

      Шелленберг снова небрежно махнул рукой, но заметил тень на моём лице, пояснил:

      – Серж, я ничего не решаю…

      – А что будет со мною?, – спросил я уже про свою судьбу.

      Тут Вальтер стал совсем серьёзен:

      – Серж, как ты понимаешь, ты нам нужен там, а не здесь…

      Я его перебил:

      – Тогда я должен быть в посольстве до конца… каким бы он не был…

      Шелленберг покивал согласно головою, сказав:

      – Я тоже так думаю… Но продумай, чем ты теперь можешь быть полезен Сталину… Не выкинет ли он теперь тебя из своей колоды? По сути – ты провалил дело…

      Его слова меня больно резанули… Я это прекрасно понимал и даже чувствовал огромную вину… Особенно когда увидел фото наших убитых, раненных и пленных солдат на страницах экстренных выпусков немецких газет… Они и тут лежали на столе…

      – В любом случае мне лучше быть в посольстве и если будет обмен… то уехать со всеми, – высказал я свою мысль.

      Он согласно кивнул… Тут у него на столе прозвучал звонок телефона. Вальтер неспеша подошёл, снял трубку и после приветствия, стал внимательно слушать.

      Затем коротко буркнул в неё «Хайль» и положил назад на рычаг.

      После чего улыбнувшись произнёс:

      – Утёр ты нос этому зазнайке Мюллеру… Ничего его молодчики важного в посольстве не нашли…

      – Как тебе это удалось? Не скромничай, Серж… Твоя работа?, – весело засыпал меня он вопросами.

      Тут уже я пожал плечами и небрежно ответил:

      – Не дело личного посланника Сталина с этим возится…

      Лицо Шелленберга посерьёзнело и он сказал:

      – А кто вчера убеждал Деканозова, что сегодня будет война?

      – А это прокол, – пронеслось у меня в голове, – это твой очередной прокол дорогой мой друг… так вот взять и сказать, что у вас есть агент среди посольских… Мне теперь не составит труда его вычислить… Ведь и его ты захочешь обменять на немецких дипломатов в СССР…

      На этот вопрос Вальтера и кого угодно из моих здешних «хозяев», я ответ заготовил заранее:

      – Так теперь ни у кого нет сомнения, что я не предатель… для советских, – сказал я тоже серьёзно.

      – Да, это серьёзный аргумент … в случае твоего возвращения в СССР, – согласился Шелленберг.

      Затем он также неспеша подошёл ко мне и аккуратно снял с меня гитлеровскую награду.

      Помещая её назад в коробочку, он пояснил:

      – Тебе она там ни к чему… Пусть тут тебя подождёт, – и снова улыбнулся улыбкой Чеширского кота.

      А у меня в мозгу снова всплыло: «Ну вылитый