Смерть за 50 копеек. Григорий Андреевич Кроних

еще киосков торгует леваком?

      – 30, может 50.

      – Их адреса, имена киоскеров?

      – Я не знаю, – твердо сказала Ирина.

      – Хорошо. Какие еще газеты допечатывают в издательстве?

      – "Комок", "Реклама", "Торговый ряд".

      – Кто организатор?

      – Не знаю.

      – А если подумать? – настойчиво сказал Рыбкин.

      – Зачем бы мне это сообщали? Сама я не интересовалась.

      – Ладно, верю.

      – Эй, девушка, дай "Комсомолку" и "Вечерку", – за стеклом моталась нетерпеливая тень, – хватит шуры-муры разводить.

      Ирина подала газеты.

      – Другой вопрос. Вы же работаете посменно?.. Твоя напарница левыми газетами торгует?

      – Не-ет, – протянула девушка, не понимая еще, куда клонит милиционер.

      – Значит экспедиторы могут позвонить накануне и узнать, на твою ли смену придется завоз левака?.. Чего молчишь?

      – Могут, – прошептала Ира.

      – Вот тебе телефон, – Рыбкин достал ручку и чиркнул на первой подвернувшейся газете, – будь добра, перезвони мне и скажи, что, мол, знакомые интересовались, когда работаю, понятно?

      Девушка кивнула.

      – Так сколько с экземпляра берешь? – уже из чистого любопытства спросил Виктор Иванович.

      – Пятьдесят копеек.

      – Не густо.

      В окошко сунулась лохматая голова.

      – "Лавка" есть?

      – Есть, – ответила Ирина и подала газету из верхней пачки – без обложки.

      – Э-э-э, погоди, это же левак! – в Рыбкине проснулся заместитель по распространению газет.

      – Да какая теперь разница? – еще сильнее побледневшее лицо Ирины было похоже на маску.

      – Ну ты даешь!

      То ли шок у девчонки, то ли "заячья храбрость", когда косой, загнанный в угол, на лису бросается? Виктор Иванович вышел из киоска и сощурился от яркого солнца. Может, действительно, пойти искупаться? Передышку он заслужил.

      Непослушными пальцами Ирина закрыла замок, повесила табличку "обед" и, скорчившись на стуле, заплакала.

      5.

      Ощущение удачи и приподнятое настроение не оставляли Виктора Ивановича и на следующий день. Он явился в редакцию к обеду – хорошо выспавшийся и сияющий, как солдат на полковом смотре. Даже не глянув в сторону Любочки, Рыбкин смело открыл дверь в кабинет начальника.

      – Здравия желаю, Станислав Юрьевич!

      – Вольно, – сказал редактор. – Раскопал чего?

      – Разрешите сесть?

      – Садись, – тут шеф уже заинтересовался и отодвинул бумаги, которыми занимался перед этим.

      – Пошел я, значит, вчера прямо до Красного проспекта, откуда был сигнал, а потом прямиком к набережной. Иду, значит, иду…

      – Моя профессия – длинные очерки журналистов превращать в короткие деловые информации, – между прочим, сказал Станислав Юрьевич. – Не гони порожняк.

      – Ладно. Я так и хотел, – с обидой в голосе сказал зам. – Накрыл я вчера один киоск. С поличным взял. Киоскершу припугнул.

      – Надеюсь,