Судьба засранца. Апполон Клизма

указание вставить стёкла и заменить мебель, но бабуля исчезла…

      – Да не выдержала она этого бардака, её скорая увезла с инфарктом, – объяснил мне исчезновение секретарши уборщица, которая заняла стол бабульки и о чём-то болтала по телефону, забыв про уборку помещений.

      Напоминать ей об исполнении должностных обязанностей я не стал, чтобы не услышать в ответ о том, какие я приказы издал.

      А вот о моих должностных обязанностях мне напомнила Главный бухгалтер.

      – Аполлон Эдуардович! – заявила она, – Вы дадите кому-нибудь поручение напечатать платёжки!? Мы никаких денег получить не можем, а зарплата на носу! Вы же директор, в конце – концов!

      Я пообещал дать кому-нибудь поручение, но никого, кому бы можно было дать – найти не мог. В конторе болтались инженерно-технические работники, но никто из них на печатной машинке работать не умел, считая, что на то машинистки есть. Но машинистки отсутствовали: одну я сам отпустил на целый год на все четыре стороны, а остальные, во всю пользуясь безнаказанностью, подаренной моими приказами, ударились в загул.

      Внезапно в конторе появилась шумная компания с микрофонами и кинокамерами, в которой мне сразу бросилось знакомое лицо журналиста Кости. А вот фигура, точнее брюшко, существенно увеличилось в размерах, выдавая получателя солидных гонораров за сенсационные сплетни. Костя меня не узнал, ибо слишком вежливо обратился.

      – Извините, пожалуйста, товарищ директор, за беспокойство. Не могли бы вы дать интервью для «Прожектора перестройки». Хотим вас по центральному телевидению показать.

      – А что, собственно, случилось, – испугался я.

      – Да вот, товарищи, которые не приняли на работу на ваше предприятие, дали телеграмму в Москву, что местные власти тормозят перестройку, препятствуют трудоустройству на ваше прекрасное предприятие. Скажите, почему все хотят попасть на работу к вам?

      В это время в воздухе возник сильный запах перегара, вслед за которым появилась ватага промазученных работяг.

      – О! Наш директор! – закричал кто то из них, – Эдуардыч! Клёвый ты мужик!

      Толпа обступила журналистов, рассказывая какой я клёвый мужик и какую им жизнь им устроил, а заодно, выпрашивая мелочь на похмелье. Журналисты спешно подсовывали им микрофоны.

      Вдруг всеобщий гвалт перекрыл вопль Главного бухгалтера, внезапно возникшей среды этой толпы:

      – Да вы когда-нибудь кого-нибудь заставите напечатать платёжки, Аполлон Эдуардович!!? Вы директор или не директор!

      – Директор я, директор, – процедил я и поспешил смыться.

      На следующий день в моём кабинете я снова застал ответственных товарищей из главка и горкома.

      – Аполлон Эдуардович! – укоризненно начал товарищ из горкома партии – Начинать вот так работать не следовало бы.

      – А что я сделал? – пытался я строить из себя невинность.

      – Ну, вот, что ты в первый же день натворил: специально для родителей