Судьба засранца. Апполон Клизма

останавливались, не понимая о чём речь идёт.

      Мужчины пожимали мне руки, женщины целовали, так, что через несколько минут моё лицо от губной помады приобрело серо-буро-малиновый цвет. При этом все спешили сунуть на подпись приказы, которые я обещался издать под угрозой объявления козлом. Но первым реализовал свой план Роберт Робертович, который затащил меня в свежеприобретенный кабинет директора и сунул мне на подпись два приказа.

      – Вот этот о твоём вступлении в должность, а этот – о моём назначении на должность начальника отдела, – объяснил он.

      Я подмахнул приказы, за что Голицын любезно налил мне рюмочку коньячку.

      Потом в кабинет ворвался Капуста и подсунул приказ о его назначении на должность начальника отдела, налив мне стопарик водочки.

      Потом в кабинет вплыла машинистка Марина с бокалом шампанского и приказом о предоставлении ей годового оплачиваемого отпуска.

      Потом ещё кто-то приходил, что-то давал подписывать, поил какими-то спиртными напитками.

      В конце-концов я напился так, что заснул и свалился под стол.

      – Сынуля! Что с тобой!? Ты жив!? – разбудил истеричный голос мамы, которая с трудом вытаскивала меня из под стола.

      На улице было уже темно. Видимо, я проспал под столом полдня. За это время ко мне принесли и рядом с моим телом положили кучу каких-то бумаг, с огромной запиской: «Уважаемый Аполлон Эдуардович! Это всё надо подписать!»

      Пока я разбирал эту кучу бумаг, мама хлопотала вокруг меня.

      – Какой ты умница, сынуля! – восхищалась она, – Теперь хоть квартирку отремонтируем! Завтра же отправь к нам бригаду строителей!

      – А тут хоть строители есть? – задумался я.

      – Да хоть кого-нибудь пошли! – настаивала мама, – Ты же начальник. Я пытался разобраться что за бумаги я должен был подписать, но мама мне не дала это сделать.

      – Бросай эту ерунду! – закричала она, – Ты опять трусы не менял – пошли домой! Кстати, у тебя должна быть персональная машина с водителем, а ну вызывай!

      Но машины, равно водителя в конторе не было, как и других рабочих и служащих шараги, разбежавшихся отмечать моё избрание.

      Пришлось идти домой пешком. По пути мама продолжала излагать план действий:

      – Мне из этого дурдома, то есть, школы, уходить надо, иначе от этих дебилов и шизофреников и их родителей – педарасов и проституток я с ума сойду! В общем, назначишь меня своей секретаршей!

      – Мама, ты что!? – изумился я.

      – Знаю-знаю, сынуля, что на такие должности директора своих любовниц берут. Но ты же не любовницу а маму свою на работу устраиваешь. А работы там никакой нет, так что я хоть домохозяйством займусь, а то с этими дебилами и шизофрениками некогда пыль вытереть.

      Дома уже ждал со своими предложениями папа.

      – Вот что, сын, – заявил он, – раз ты в люди выбился, выведи в люди и отца своего, которого его ученики за человека не считают. Короче, назначь меня своим заместителем.

      – Папа,