Последний Хранитель Многомирья. Книга первая. Пока цветёт радостецвет. Светлана Шульга

6. Мамушины чаи творят чудеса

      Обратно в деревню Больших пней Хомиш шел уже без остановки.

      «У Лапочки зонтик, под которым безопасно. Что ж у меня? Лишь вострые ушки да быстрые лапы со шпорами. Да сердце, что трусится, как сердце скоропрыга».

      От таких мыслей шаг Хомиша прибавлялся и пружинил.

      И вот-вот уже выглянут приветливые остроконечные «шляпы» муфликовых жилищ и серые древесные стены, и вот-вот станет слышно, как крокочут глифы на задних дворах да фырчат на полях радостецветов каняки. И вот-вот Хомиш поймает знакомый далекий голос деревенского бригадира Фио Габинса.

      Но, к великому ужасу, ушки Хомиша уловили совем другой звук – неясный шорох.

      «Что за день?! Зонтик потеряла Лапочка, а неприятности по пятам за мной, хоть бы Афи прилетела, все не так сердце бы трусилось. Но Афи, как назло мне, умчалась по каким-то своим норным делам. И какие могут быть дела у норны, кроме как собирать радость и сплетни?» – Хомиш остановился, чуть пригнул голову, и его уши стали стричь воздух.

      Снова рядом зашуршало, потом зашипело, и Хомиш почувствовал, как на спину что-то навалилось. Сердечко стремительно улетело в пяточные шпоры, лапы подкосились.

      – Ага-а-а! – ликовал Лифон. – Ой, не могу! Ускакало сердечко Хомиша, как скоропрыг! Ой, не могу! – он смеялся и катался по траве рядом с осевшим от страха другом.

      Хомиш подскочил, одернул кафтан и, едва сдерживаясь, чтоб не рассмеяться самому, устроил другу выговор:

      – Лифон! – смотрел уже Хомиш сверху на икающего и заливающегося смехом муфля. – Вражина ты такая! Я чуть от страха не врос в землю.

      Но Лифон не слышал. Он бил себя лапами по животу, смеялся и оставлял примятые следы на молодой траве.

      – Ты бы видал, – наконец смог выговорить Лифон, – ой, не могу! Ты бы видал свою мордаху! Скоропрыг, как есть скоропрыг.

      – Только б путать да пугать, – уже обиженно ответил Хомиш и демонстративно отвернулся.

      Лифон наконец просмеялся, собрался, встал и сбил с себя лапами листья и ветки.

      – Ну нипочем не обидно ж, сдуй щеки, – примирительным тоном обратился он к другу. – Ты всегда такой уморительный, когда застращен.

      – Обижусь навсегда, и знай тогда, – небольно толкнул муфля кулачком в плечо Хомиш. – Кто с тобой тогда дружить будет? Кто? С тобой и так никто не дружит. Значит, никто! И даже больше, чем никто!

      – Теперь ты меня застращал, – ответил несильным тычком Лифон и дунул на нависающуюу на глаз челку. – Один-один! Все, не стану больше на тебя наводить страх.

      – Вот так и все?

      – И не все! – Хомиш посмотрел удивленно: поди знай, когда этот Лифон опять учудит. – Ну, если ты так сильно обиделся, – тон Лифона стал мягким и извиняющимся, словно он действительно понял, что в очередной раз зло пошутил, – ну хочешь, я тебе покажу, чтобы ты не обижался, что я нашел?

      – И что же? – заинтересовался Хомиш.

      Я говорил, мой дорогой читатель, что роднит муфлей и их домашних мурчал? Ах да, в прошлый раз я открыл тебе о тепле. Но есть еще