Пленница льда. Валентина Колесникова

даже в руках. Я лизнула его: будто тысячи игл разом вонзились в самый кончик. Я бы, может, и заплакала, да, оказалось, нечем. Все слезы остались там, в снежной буре.

      С собой был рюкзак: в нем осталась половина шоколадки, маленькая, почти пустая бутылочка с водой и мелочь.

      Деньги в кошельке превратились в бумагу, обертка от шоколадки тоже. В простую бумагу, оборванную, словно древний пергамент.

      «Ну, хотя бы шоколадка, уже неплохо», – думала я, пробуя кусочек. Вкус оказался таким гадким, что пришлось все выплюнуть.

      Горечь во рту я приглушила последним глотком воды. Руки дрожали, и стоило мне уронить бутылку, как пластик, коснувшись льда, разлетелся на тысячи осколков.

      Да что, черт возьми, здесь происходит?

      Сжав от злости зубы, я шагала и шагала вперед, пока не свалилась в снег.

      Сил бороться не осталось. Я лежала на снегу, а в голове царила пустота, граничащая с безумием.

      Руки прикасались к ледяной поверхности, ощущая ее кончиками пальцев. Мягко и аккуратно, боясь почувствовать острый укол и сильную боль.

      Дыхание становилось тяжелым, глаза медленно закрывались.

      Нет. Нельзя спать!

      Где-то на горизонте виднелся густой зеленый лес, я видела стаи птиц и слышала звуки природы. Мягкие потоки ветра разгоняли снег, и поземка вилась, как быстрые змеи.

      «Эй, мироздание, – подумала я, закрывая глаза от усталости, – что тебе от меня надо? Смерти моей хочешь? Так не проще ли кирпич на голову скинуть?»

      Не надеясь, что мироздание ответит, я стала проваливаться в бездну, боясь, что уже никогда не проснусь.

      Может, это к лучшему.

      Я не уснула.

      Становилось тепло. Сквозь полудрему я ощутила спиной нечто мягкое, влажное и открыла глаза. Я думала, что из-за солнца снег начал таять, но ошиблась.

      Плотная тонкая корочка льда все еще сковывала зеленую траву, и сквозь эту корочку прорастали красные ягоды.

      Я лежала на месте и не двигалась, наблюдая за тем, как темно-зеленые листья медленно прорываются сквозь преграду, как ягоды насыщаются цветом. Они росли, тяжелели, падали на тонкий лед, и он трескался под их весом.

      Ягоды… Еда!

      Меня затрясло. Ягоды ядовитые? Наплевать! Если я не поем, то умру среди снега от голода и холода, а если отравлюсь, то тоже умру. Но если ни то ни другое?

      Я все-таки дотянулась до ягоды. И разрыдалась. Сладкая и сочная, и такая вкусная! Я срывала и срывала ягоды, потом сняла куртку, как только появились силы, и высыпала пригоршню ягод в рюкзак. Голова больше не казалась ватной, я смогла встать и идти дальше, ломая с каждым шагом то, что осталось от ледяной корки. Еще сотня шагов, и я оказалась перед границей. Лесная часть начиналась резко, с острых елей с длинными красноватыми иголками. Закутавшись в куртку, я шагнула вперед, потом еще и еще и в итоге смогла пройти через острые иглы, выйдя на небольшую поляну, окруженную дремучим лесом. И ни намека на снег. Как такое возможно? Законы природы здесь тоже не действуют.

      Лес…